– Спасибо.

Тараканов устало привалился к буферу вагона и закрыл глаза.

– Не спать, не спать! – прикрикнул старший проводник. – Поезд через два часа должен быть на вокзале, а вы еще половины не сделали!

Тараканов взял ведро с чистой теплой водой и поднялся в вагон.

– Оська, клозет хорошенько помой, а то из-за тебя опять всю артель оштрафуют!

Старший смены Афоня Петров ловко натирал мелом оконное стекло.

Тараканов открыл дверь клозета, окунул тряпку в ведро и с остервенением стал тереть писсуар. Окончив работу, он положил на его дно маленький кусочек мыла.

Следующего поезда ждали в будке сторожа. Мужики сгрудились у стола и, весело переругиваясь, играли в стукалку. Тараканов в игре участия не принимал, сидел на лавке у входа. Он достал кисет с махоркой, свернул «козью ножку» и закурил. Плохой табак сразу же вызвал приступ кашля. «А ведь следующий поезд через полчаса. Отдохнуть совсем не успею», – подумал надзиратель. Не привыкший к физической работе, он сильно уставал. Да и убирать вагоны получалось плохо. Из-за некачественно вымытой им плевательницы три дня назад смену оштрафовали на трешку. Афоня предупредил – еще один штраф, и с ним распрощаются. Тараканов стал стараться изо всех сил.

«А ведь мы свою сыскную службу каторжной считаем. Сюда бы наших надзирателей! У меня все кости ноют и поясница отваливается, а вагоны убирать – работа не такая уж и тяжелая. Как же люди по 14 часов в день на заводах работают? Или в шахтах? Эх, какой же у меня батюшка все-таки молодец, что в люди меня вывел, царствие ему небесное. Кабы не он, так, может быть, и мыл бы всю жизнь клозеты».

Входная дверь распахнулась, впустив клубы холодного воздуха.

В сторожку вошел мужчина лет тридцати, в новеньком полушубке и лихо надвинутой на затылок мерлушковой шапке.

– Здорово, орлы! Кто хочет поработать?

Мужики обернулись.

– Пойти, что ли? – сказал рябой Андрюха. – Полтинник-то не лишний.

– Сиди ты, тебе стучать, – глядя в свои карты проговорил Афоня. – Пусть Оська идет. Все равно он без дела мается. Да и обществу трешку за штраф должен. Иди, Осип, отрабатывай!

Тараканов посмотрел на пришедшего.

– А что делать?

– Стрелку снегом замело, надо почистить. Там работы на полчаса, а плачу полтинник. Ты столько за смену зарабатываешь. Ну, пойдешь, что ли, или мне другого кого искать?

Идти не хотелось страшно. Тараканов готов был не только трешницу – десятку отдать, лишь бы его никто не беспокоил. Но отказ от полтинника мог вызвать подозрения. По легенде, крестьянин села Острога Богатищевской волости Каширского уезда Тульской губернии Осип Григорьев Верхолетов пришел в Москву, продав последнюю овцу, и должен был как можно скорее отослать в деревню хоть пять рублей – его придуманная семья голодала. Да и штраф, наложенный на артель из-за его нерадения, должен был висеть над бедным Верхолетовым тяжким грузом. Поэтому Тараканов поднялся:

– Пойду, конечно.

Вернулся он через полчаса и положил перед Афонькой новенький полтинник.

– Вот. Остальное – с получки жалованья.

– Молодец, правильный мужик. А остальные два канареечных можешь и раньше отдать. Булгаков сам работать не любит, если снег продолжит идти, он к тебе может за смену и два, и три раза обратиться.

– И кажный раз полтинник плотит?

– А то. Мы его приучили, меньше чем за полтинник не соглашаемся.

– А он кто, мастер дорожный, что ли?

– Вроде ты, Осип, парень неглупый, а дурак дураком! Это какой же мастер сам стрелки должон чистить? Стрелочник он. Обныкновенный стрелочник.

– Откуда же у него такие деньги?