– Мама, – подбежала к ней девочка, – там и лесенка есть, и качели! Их у нас в доме повесят?

– Конечно… – Маргарита попыталась улыбнуться. – Завтра позову людей, они повесят и качели, и лесенку.

– Аленка! – громко позвал Алеша. – Тут кукла говорящая.

Девочка бросилась в свою комнату.

Маргарита обессиленно опустилась на стул.

– Я отдам им дом, – прошептала она, – только пусть отвяжутся.

В дверь позвонили. Она вздрогнула, осторожно вышла в прихожую и посмотрела в глазок. Увидела миловидную брюнетку в темных очках. Облегченно вздохнула и открыла дверь.

– Привет, подруга! – Брюнетка вошла. – Я решила, что темный цвет мне больше идет! – Женщина посмотрелась в зеркало. – Правда? – Не услышав ответа, она повернулась к Маргарите: – Что с тобой, Марго?

– Снова эти звонили.

– И что ты решила?

– Отдам я им загородный дом, только пусть отстанут. В конце концов…

– Подожди, почему ты должна платить чей-то долг, к которому ты не имеешь никакого отношения? Ничего не отдавай. Ты ведь говорила, что решила отдать этот дом под детский санаторий. Хотя я бы на твоем месте просто продала его. Непрактичная ты, Ритка.

– Тебе легко говорить, Нина. Они угрожают детям.

– Попробуй обратиться к бандитам. Сейчас, пожалуй, они единственная реальная сила. Хочешь, помогу?

– Ты? – удивилась Маргарита. – Как?

– Сведу тебя с одним человеком, он запросто может…

– Перестань. Если я отдам дом, то признаю долг, и они потребуют все остальное – квартиру, машину и дачу, а потом еще и деньги. Наверное, ты права.

– Конечно. Почему ты должна платить чьи-то долги? Ладно, если бы Фролов был должен. Но он убил жену и ее любовника.

– Да тише ты! – Маргарита посмотрела в сторону детской. – Я не хочу, чтобы дети узнали, что Фролов осужден за убийство. Все-таки он дал…

– И отнял, – перебила Нина. – Хорошо, что ты взвалила на себя это… – Она прислушалась к детским голосам. – Хотя я говорила и повторю – зря ты так поступаешь. Тебе сорок лет, и ты вполне могла бы устроить свою личную жизнь. Родить в конце концов своего ребенка. А теперь ты вряд ли сможешь найти себе мужа. И еще неизвестно, кто из таких детей вырастет. Вполне может быть…

– Нина! – резко остановила ее Маргарита. – Никогда не смей так говорить, иначе я перестану считать тебя своей подругой. Не смей так говорить о моих детях. Никогда!

– Хорошо, не буду. Ну что, свести тебя с человеком, который сумеет защитить твои права?

– Но этому человеку придется платить. А кроме того, его методы наверняка незаконные. Я боюсь, что это отразится на мне и детях. Не знаю, что делать.

– Я все-таки поговорю с Никитой. Если нам это не подойдет, будем решать дальше.

– Господи, Нинка, тебе-то это зачем? К тому же ты не принимаешь детей…

– Но ведь ты моя подруга, и я не оставлю тебя в беде. Я вижу – ты счастлива, что они у тебя есть. Одну тебя в этой ситуации я не оставлю. – Она шагнула в детскую. – Ничего себе! Это же сколько денег ты угрохала? Балуешь их, Ритка!..

– Это не я. Знакомый Ивана принес.

– Знакомый? – Нина с интересом посмотрела на нее. – Он хорош собой? Сколько ему примерно лет?

– Нинка, – засмеялась Маргарита, – неужели ты никогда не успокоишься? Ведь сейчас с тобой рядом прекрасный человек, Анатолий Петрович, а ты…

– Если бы он еще был и прекрасным мужчиной, – вздохнула Нина, – может, я бы и успокоилась. А он, к сожалению…

– Да, – Маргарита улыбнулась, – правильно говорят, что горбатого могила исправит.

– Я запишу тебе номер этого Алика. – Нина достала ручку. – Может быть, пригодится.

– Записывай.

– Не думаю, что она согласится, – покачал головой Щербаков, – но в милицию вряд ли обратится. Ну а если все-таки решится, – он посмотрел на Прошина, – что тогда?