Сломанный нос, мелкие шрамы на лице и глубокий над правой бровью — все это намекало, что Брэнд был в разных переделках и почти всегда выходил победителем.

- Коннор сообщил, что ты владеешь магией. Покажи, и я решу, куда тебя определить.

Я сделала шаг назад, магия иллюзии окутала тело туманом, скрыв от любопытных глаз главаря.

- Неплохо, — пробормотал Брэнд и оставил меня в доме, выделил место в общей комнате, но я вскоре перебралась на чердак к Коннору.

Так уж повелось, что мы с детства грели друг друга холодными ночами в приюте. Коннор стал моим старшим братом, защитником и никогда не давал повода сомневаться в нем. Вместе мы воровали в приютской кухне хлеб, а когда везло — жареное мясо. Вместе сидели наказанные в холоднющем погребе, вместе потом болели простудой. Чем старше я становилась, тем чаще ловила внимательный взгляд голубых глаз Конора, но друг никогда не распускал руки, и за это я уважала его еще больше. Мое доверие к нему было безгранично.

Именно там, на чердаке двухэтажного дома банды «Серые псы», я отдала девственность Коннору. Мне было восемнадцать. Жалела? Нет. Любила? Не знаю. Слишком сурова жизнь за стенами приюта, и лучше иметь под боком одного любовника, которого знала всю жизнь, чем пойти по кругу в поисках сильнейшего, а Коннор мог постоять не только за себя.

За два года в банде друг заработал авторитет, и пусть он все еще занимался воровством, был замечен Лэнсом, правой рукой главаря. Я знала, что Брэнд наградил Коннора немалой суммой за меня и перевел его из воришек в охрану.

Привести мага в банду — почетная и сложная задача. Людские дети жили в приютах, а маги своих чад не бросали. Поэтому я мечтала найти родителей: не могли они просто так оставить родное дитя.

Я не одна была такой сиротой, банда «Черный глаз» приняла другого мага, он умело заменял воспоминания и стирал память, я бы не хотела с ним встретиться. Поэтому настороженно посматривала по сторонам: если кто-то из членов вражеской банды меня здесь обнаружит, придется делать ноги. Правда, Брэнд крепко накажет за провал и может повысить откупные.

Я мечтала бросить все и уехать в Фолкстон. Моя мечта родилась в тот день, когда я впервые вышла на сцену и спела детскую песенку перед другими сиротами Услышав их аплодисменты, заметила на мгновенье блеск счастья, мелькнувшего в детских глазах. Мне было десять лет, и приютский театр скрашивал одиночество. Мечта жила вместе с надеждой, они давали силы существовать в банде, а банда укрывала защитой, в которой так нуждалась приютская девчонка.

Неожиданно стих ветер, и снег сильнее повалил хлопьями. В свете уличного фонаря снежинки красиво кружились, напоминая ночных бабочек, летевших на свет. Слегка пританцовывая, я не отрывала взгляда от двери борделя, боясь пропустить дока. Иллюзия надежно скрывала, но время шло, и мои силы уходили. До утра я могла не продержаться. И дело не в том, что просто замерзну: погреться можно в любом подъезде дома. А вот холод и бессонная ночь делали слабее. Магия просто иссякнет, а я рухну, погрузившись в спасительный сон, который её восстановит.

Бордель тетушки Эльзы оказался в ту ночь очень популярным у мужской части населения. Но разглядеть лица мешали шарфы и меховые шапки. Даже если среди посетителей борделя были знакомые, я не смогла бы их узнать. Поэтому перестала рассматривать мужчин, а с завистью провожала их взглядом, когда они скрывались в теплом помещении. Может, накинуть иллюзию и погреться? Я перестала чувствовать пальцы ног и решилась войти в бордель, но доктор Лоренс вышел от тетушки Эльзы. Низко склонив голову, будто прятал лицо, мужчина зашагал обратно к мосту. «Брэнд будет разочарован, — хмыкнула про себя. — Давай, док, возвращайся домой, и я отправлюсь в теплое местечко». Дурацкое задание! И я уже догадывалась, кто его придумал. Проклятый Лэнс... Он постоянно цеплялся ко мне, любил ткнуть носом в провал и всегда требовал наказания. Брэнд в подобных случаях не слушал Лэнса, и это бесило заместителя еще больше.