Прожженная дыра в свитере и пустая, расплавленная оправа, где раньше помещался муар, добавляют вопросов к произошедшему, но я подумаю об этом позже. Сейчас нужно убираться отсюда.

2. 2. Мокрое место

Аджай
Ранкус

— Прекрати истязать себя выпивкой. Ты не пьянеешь, забыл? — забираю у друга стакан с виски.
— Не мешай мне поддерживать имидж плохого парня!— Не обращая внимания на меня, он откручивает крышку и пьет с горла.
Да...от скуки здесь хоть пей, хоть вой...Но у нас задание государственной важности, поэтому приходится тратить свою жизнь на общение с маргинальными слоями космического общества и быть главными стражами контролируемой преступности.
— А я уж было подумал, что ты решил выручку бару сделать. Барменша с тебя глаз не сводит.
— Да? — наконец, отвлекается он и смотрит в сторону орийки, выставившей на показ все свои четыре груди, но тут же теряет интерес. — Не заметил.
Залпом осушает бутылку и жестом требует принести еще.
— Притормози, дружище. Тут дело одно намечается, — сажусь за стол напротив скучающего омрада и жду, когда барменша унесет свою пышную задницу обратно за стойку.
— Знаю я твое дело. Опять кобольдов по пустыне гонять. Надоело.
Тут Нур всецело прав. Много лет назад, после тайной встречи с императором Ману-ра, мы были назначены агентами межпланетной разведки. В наши обязанности входило собирать информацию о преступных кланах, но в их ряды не вливаться. Поэтому которое десятилетие мы изображаем отпетых головорезов-одиночек, готовых на любое задание.
Зарекомендовали мы себя с самого начала, как серьезные ребята, поэтому вскорости высшие стали доверять нам такие дела, о которых своим было знать не нужно и даже опасно.
Поначалу мы, проникшись патриотизмом, со рвением выполняли задачу, но в последнее время все сильнее стала ощущаться тщетность бытия, и хочется простого человеческого счастья. Которого, видимо, мы не заслужили. Наше солнце, так и не нашлось.
Мы осознаем возложенную на нас честь служить родной планете, но, видимо, возраст берет свое. Хочется тихих семейных вечеров, жарких ночей и неторопливых завтраков с шерай-ей. Хочется отдавать любимой женщине всего себя, а накопленные богатства бросить к ее ногам. Здесь же, кроме как на выпивку, их и потратить некуда.
А выпивка, кстати, полное дерьмо. Благо нас не берут яды, иначе сдохли бы давно от этой бурды.
— Так что там с кобольдами? — обреченно вздыхает Нур, с отвращением отодвигая от себя бутылку с пойлом.

Весь вечер возимся с пустячными разборками банд, не поделивших территории, зато получаем информацию об обнаруженных ископаемых на заброшенном спутнике. Возвращаемся на базу молча, каждый думая о своем. Но я уверен, что это наше «свое» вполне себе общее. Хочется возвращаться не в бездушный мотель, где в холле тебя ждут проститутки, а в уютный теплый дом, где с улыбкой встречает шера-йя. И дети.
Паркуемся на подземном этаже гостиницы, покидаем катер и не говоря друг другу ни слова, идем к лифтам. Стоит войти внутрь кабины, как в глубине бетонной подземки слышится стук каблучков.
— Мальчики! Придержите лифт, пожалуйста! — от голоса разбитной шлюхи коробит, но еще больше раздражает это ее «мальчики». Уж на кого, но на мальчиков мы явно не тянем. Две с половиной сотни килограмм живой мышечной массы на двоих, заросшие бородой морды и зашкаливающий уровень тестостерона, который приходится сжигать в спортзале, да на вылазках. Пачкаться о дешевых девок брезгливо – уважение к себе и своему выбору сильнее животной тяги сношаться.