— А вот это уже интересно! — Нур достает камешек, и замечаю в его глазах азарт, — одна сказала, убить. Другой приказал беречь. Кажется, мы становимся участниками действительно важного дела.
Почти сутки мы заняты тем, что ищем информацию о людях, которые наняли нас, но не находим ровным счетом ни-че-го! Такое впечатление, что они появились из ниоткуда, а это значит, что они либо давно живут в тени, либо файлы о себе подчистили. Второе маловероятно, так как всегда что-то, да остается. И от этого наш интерес к делу еще сильнее возрастает.
— И где искать этот, кхм, ОБЪЕКТ будем? — потягивается напарник, вставая из-за стола, и ладонями упирается в пыльный потолок.
— Понять бы, почему он вообще скрывается...— откидываюсь в скрипучем кресле и зажимаю глаза пальцами. Столько часов работы, а у нас ни единой зацепки...
— Думаю, только потому, что сам не может убрать своих заказчиков. А значит, дело имеем с не профессионалом.
— Ты прав. Тогда вариантов немного. Закрытые планеты, спутники.
— Но даже это не дает ни малейшего понятия, кого мы ищем!
— Уверен, это женщина, — озвучиваю свою мысль.
— С чего бы?
— Слишком уж вовлечен был наш наниматель. Я кожей чувствовал, как его волнение плещется в районе горла.
— А эта с губами была чересчур взвинчена. Сферы влияния и деньги делятся с холодной головой, расчетливо, так что здесь что-то личное. А, если личное, то подобные ей особи мужчинам мстят так, чтобы те подыхали медленно и мучительно, и наблюдают, получая неимоверное наслаждение от процесса. А тут надо просто устранить. Причем, быстро!
— Значит, наш объект ОНА. Уже легче.
Нур размашисто стаскивает майку, скомкав ее, бросает в корзину и открывает перекошенный шкаф. С верхней полки достает спортивную сумку и сгребает в нее вещи с полок.
— Что сидишь, омрад? — в меня летит ботинок, но я успеваю увернуться, — сердцем чую, это дело особенное!
Нур заметно возбужден и явно рассчитывает на приключения. Я вполне разделяю его эмоции, но есть внутри какая-то тревога. И она не о себе. О женщине, которую мы должны найти. С чего бы это?
Уже через час мы набираем высоту, покидая Ранкус. За стеклом безжизненная пустыня, а внутри необычайное воодушевление. Каждый раз отправляясь на задание, мы смотрели на мягкие волны песчаных барханов и мечтали о моменте, когда этот раз станет последним. И вот сейчас я откуда-то знаю, что этот момент настал. Сюда мы не вернемся.
Как только занимаем эшелон, руки сами вводят координаты первого места, куда мы отправимся на поиски объекта, и Нур даже не возражает. Оба понимаем, что происходит нечто необъяснимое. Такого спокойствия, ясности мы не испытывали никогда прежде. Нас словно вносит в некий поток, ведущий нас туда, куда нужно. И мы решаем всецело отдаться интуиции и даже не пытаемся найти разумных объяснений своим действиям. Мы просто верим, что все идет так, как надо.
Пару раз все же пробуем анализировать, но стоит включить мозг, как все начинает идти наперекосяк, и даже техника ломается, будто сигнализируя о том, что мы сбились с верного пути.
— Переночуем на Хоре. Там приличный отель при космодроме и ресторан. Хочу нормальной еды.
Смотрю на ланч-боксы и понимаю, что я готов и дальше есть «вечную еду», но внутренний голос настаивает на ресторане. Нур не против и уже запрашивает разрешение на посадку, а другой рукой бронирует номер.
Паркуемся на крыше сорокаэтажного здания и торопимся спуститься вниз, чтобы получить ключи от номера. Как только ноги касаются твердой поверхности, по телу проносится легкая волна радости. В памяти всплывает картинка из детства. Мама сидит на теплом ковре передо мной, а за ее спиной сюрприз, приготовленный ею и отцами для меня. Мне не терпится узнать, что же там, и кажется, что она достает его целую вечность. А когда вижу, что это набор инструментов, о которых я так давно мечтал, издаю счастливый визг и бросаюсь в мамины объятья.