– Что надо? – осведомились не очень вежливо.

Я назвалась, слегка заикаясь от внезапного волнения, хотя повода особо волноваться вроде бы не было. Ну да, я хотела получить это место, и понравиться старухе было немаловажно, но девушка я вообще-то в себе уверенная, и нате вам…

Короче, я назвалась, калитка открылась, и я оказалась во дворике, недавно расчищенная от снега дорожка из камня вела к высокому крыльцу. Вблизи дом выглядел даже величественно, что я успела отметить, поднимаясь по ступенькам. Дверь чуть приоткрыта. Громко кашлянув, я заглянула в прихожую и едва не присвистнула: огромное зеркало в резной раме, банкетки с ножками из бронзы, кружевные шторы на арочном окне… сплошной антиквариат. И ни души вокруг. Я опять громко кашлянула, надеясь привлечь к себе внимание, и услышала все тот же голос:

– Снимай пальто и сюда иди.

«Ничего себе порядочки в доме», – подумала я, определила пальто на вешалку с бронзовым драконом в основании, сняла сапоги и не без робости вошла в соседнюю комнату, судя по всему гостиную. В этот раз не удержалась и присвистнула. Такое впечатление, что время остановилось году эдак в семнадцатом. Прошлого века, разумеется. Или я вдруг оказалась в декорациях фильма из той эпохи. Диваны на гнутых ножках, две горки с фарфоровыми безделушками, резной комод, на котором среди прочего лежал веер, кружевной, посеревший от времени, напольные часы, которые как раз в этот момент стали отбивать полдень, я было вздрогнула от неожиданности, но потом порадовалась: пришла я точно в указанное время. Таращась на все это потертое великолепие, я далеко не сразу заметила старушенцию. Она сидела в огромном вольтеровском кресле, которое больше бы подошло какому-нибудь великану из детской сказки, а не сухонькой старушке небольшого росточка со сморщенным бледным личиком в обрамлении желтовато-серых кудряшек. Бабка была затянута в плиссированный ужас розового цвета (теперь-то я знаю: розовый – ее любимый цвет), с широким черным поясом и большим бантом на груди, который делал ее похожей на кошку-копилку. В руке старушенция держала самый настоящий лорнет и разглядывала меня без намека на приязнь.

– Здравствуйте, – пробормотала я, когда наконец ее заметила.

– Привет, – ответила бабка. – Выходит, Костромина Елена Юрьевна – это ты?

– Можно просто Лена, – кивнула я. – А вы Милана Теодоровна?

– Само собой, кто ж еще?

– Очень приятно, – кивнула я, не зная, подойти поближе или стоять в дверях.

– Мне пока не очень, – ответила бабка. – Ладно, заходи, садись и рассказывай: чего делать умеешь?

– А чего надо? – спросила я.

Бабка склонила голову на плечико, убрала лорнет и вздохнула:

– Меня терпеть.

– В буйство впадаете? – уточнила я, старушка хоть и похожа на пожилого гнома в гриме, но, судя по всему, могла и удивить.

– Бывает, – кивнула она. – Книжки читаешь? Говори честно. Глаза у меня совсем ни к черту, а почитать люблю.

– Если хотите, я вам аудиокниги принесу.

– Ага, – хмыкнула бабка. – Для теперешней молодежи чтение – непосильное интеллектуальное бремя. Вам бы все скетчи смотреть, – фыркнула бабка, а я удивилась, что ей знакомо слово «скетч», старушенция продвинутая.

– Я детективы читаю, – мягонько так съязвила я.

– Валяй, расскажи чего-нибудь, – кивнула Теодоровна.

– Чего рассказывать? – не поняла я.

– Детектив какой-нибудь.

– Зачем?

– Затем. Рассказывай. Или читала, но сразу забыла?

Примерно так дело и обстояло. Скажите, ну какого лешего мне детективы помнить? Может, фильм сгодится? Но я и фильм припомнить не могла… И начала придумывать свой детектив. Начинать нужно с трупа, вот и начнем…