Именно так мы держались за руки, когда гуляли с ним в парке, когда кормили уток и пытались взять напрокат лодку. Я на секунду снова окунулась в эти воспоминания, но тут же одернула себя. Все это уже в прошлом, нам его не вернуть. Слишком больно это все снова переживать. Слишком больно били воспоминания по сердцу, которое спустя столько лет все еще кровоточило. Слишком долго мы пожимали друг другу руки, для меня это казалось целой вечностью.

— Моя дочь будет вас сопровождать по школе и помогать с бумагами, — пропела директриса, которая была в растерянности от поведения моего бывшего супруга.

Ян отпустил мою руку и холодно посмотрел на руководителя учебного заведения.

— Думаю, с этим справится и Евангелина Николаевна, не правда ли? — этими словами он забил последний гвоздь в крышку гроба моего спокойствия.

— Конечно, — удивленно откликнулась Алевтина Степановна. — Но Евангелина Николаевна у нас учитель математики, и у нее достаточно плотное расписание.

— Это проблема? — поднял бровь Ян.

— Нет-нет, — не стала спорить с проверяющим начальница.

— Я могу идти на урок? — спросила директора, не обращая больше никакого внимания на прокурора.

Хотя это было очень непросто, он так и прожигал меня взглядом, и, конечно, это не укрылось от начальницы.

Она сделала свои выводы. Перед моим уходом взглядом дала понять, что нас с ней ожидает разговор, я даже предполагала, о чем он будет.

Урок прошел в какой-то прострации. Я все время думала о бывшем супруге.

Как же все-таки он изменился. Юношеские черты лица превратились в мужественный профиль, задорные глаза стали ледяными, пронзительными, под взглядом которых чувствуешь себя крайне неуютно. Наша директриса была женщиной не робкого десятка, но и она лебезила перед ним, словно перед президентом.

Сразу после звонка я получила от нее сообщение с просьбой срочно зайти к ней. От такого предложения невозможно отказаться.

Я уже готовила речь для встречи с ней. Что мне сказать? Что я прекрасно знаю этого человека или же, наоборот, что когда-то раньше его знала, а сейчас и понятия не имею, какой он?

Алевтина Степановна уже ждала меня, сидя в кресле. При моем появлении она кивнула на стул напротив себя и дождалась, пока я усядусь.

— Вызывали? — начала я разговор сама.

— Да, — она внимательно на меня посмотрела. — Евангелина Николаевна, у меня сложилось впечатление, что вы с нашим проверяющим знакомы. Я права?

Чувствовалось, что она старательно подбирает слова, потому как по поведению бывшего супруга можно было сделать и более интересные выводы.

Я представила, как мы выглядели со стороны. Высокий стройный мужчина, гладко выбритый, с идеальной прической, с холодными серо-синим взглядом. От него пахло свежестью и кофе. А рядом с ним стояла я, которая на его фоне казалась маленькой, скромной и совсем серой в этом своем школьном костюме. Даже темно-русые волосы в некотором беспорядке, потому что если я увлекалась уроком, то забывала про все на свете.

— Знакомы, — не скрывала я, понимая, что скоро все тайное все равно станет явным.

— Насколько хорошо вы знаете Яна Александровича?

Вот этого вопроса я и опасалась. Как же ей ответить? Мы были друзьями, любовниками, мы были друг для друга всем миром. И я до сих пор не понимаю, почему он так легко сломался, хотя казался крепким, словно великая китайская стена.

— Мне казалось, что я его знаю очень хорошо, — осторожно проговорила я.

Алевтина Степановна напряглась и подалась вперед. У нее в запасе больше не осталось никаких нейтральных вопросов, и она перешла к тяжелой артиллерии.