– Ну да, шопинг, – согласился Мунин.
– Точно! – поддержала Ева и поправила купальник на груди. – Я скоро перестану в этом помещаться.
Одинцов кашлянул.
– Хм… Шопинг – само собой, но я что хотел сказать… – Это было как раз то важное дело, для которого он уже который день подбирал слова. В голову не приходило ничего путного. – Чёрт его знает, как правильно… Наверное, надо смокинг надеть, встать на колено… Но тут все свои – чего перед вами дурака валять? Я лучше по-военному… Ева! Выходи за меня замуж.
– Вау! – Обрадованная Клара подскочила в шезлонге.
Ева молчала. Наступившую тишину нарушал только едва слышный шелест волн у берега.
– Ева, ты выйдешь за меня? – выждав достаточно долго, повторил Одинцов стандартную английскую формулу, которая терпимо звучит в кино, а в жизни от неё скулы сводит.
Ева грациозно уселась прямо на песок и взглянула на Одинцова снизу вверх.
– Почему именно сейчас?
– Ну, как… По-моему, самое время. Раньше не до того было.
– Ты предлагаешь пожениться, потому что я беременна?
Ева сказала о беременности полторы недели назад: раньше всей компании действительно было не до того. Но целых полторы недели Одинцов не заводил разговор о женитьбе.
– Такое надо сперва в голове уложить, – признался он. – Я обалдел, честно говоря. Всё-таки не мальчик уже…
Ева усмехнулась.
– Я тоже давно не девочка. Мне тридцать восемь лет. Обалдел он… А я не обалдела?! Как представлю, что скоро пузо начнёт расти, у меня мороз по коже. – Она снова поправила купальник на груди. – Но я не хочу, чтобы говорили, что ты женился на сорокалетней бабе из-за ребёнка. И сама не хочу так думать.
Одинцов помолчал ещё немного, сказал:
– Понятно, – и двинулся к морю.
– Народ, ну вы чего?! – подал голос Мунин.
Клара сердито ткнула его кулаком в бок, а Ева крикнула вслед Одинцову:
– Я не сказала «нет»!
– Ты не сказала «да», – пробурчал он, входя в кристально чистую воду. Из-под ног брызнули в стороны маленькие цветные рыбки.
– Жалеть не будешь? – спросила Клара у старшей подруги.
Ева вроде бы хотела ответить, но только надула щёки, с шумом выдохнула и перебралась в шезлонг Одинцова.
– А если он утопится? – неуверенно произнёс Мунин, глядя, как Одинцов гребёт прочь от берега. Женщины промолчали.
Потом Ева с Кларой и Муниным тоже искупались, поглазели на рыбок и раковины; потом пили сок, лёжа в шезлонгах…
И тут появился Дефорж.
Глава II
Одинцов плавал долго, а когда всё-таки вышел из воды на берег, застал всю компанию в тени под бананами. Ева с Кларой сервировали стол, укрытый белой синтетической скатертью с кружевной кромкой. Мунин разжигал угли в мангале. Дефорж откупорил уже вторую бутылку французского вина и приветствовал Одинцова:
– Рад снова видеть!
В отличие от незваного гостя Одинцов совсем не обрадовался, но пожал протянутую руку, что-то проворчал в ответ и ушёл в бунгало.
После душа, надев под стать Дефоржу лёгкую белую рубашку-поло навыпуск и просторные светлые шорты, Одинцов появился у стола с бутылкой виски.
– Я могу составить тебе компанию? – спросил Дефорж.
Одинцов, стараясь не смотреть на Еву, молча показал два стакана, которые захватил из домика. Француз оценил его предусмотрительность. О толстые донца стаканов звякнул лёд; Одинцов щедро залил его скотчем.
– Угли готовы, – отрапортовал Мунин. – Что дальше?
– Будем делать ската на гриле, – улыбнулся Дефорж. Кроме вина он принёс в подарок плоскую местную рыбину размером с портфель.
Клара захлопала в ладоши:
– Давайте, давайте, давайте! Представляю, как это вкусно!
Одинцов отхлебнул виски, закурил и осведомился: