– Что значит «не мешайте»? – тут же поинтересовался Берия, водворяя очки на прежнее место.

– А то… В Минске у меня есть один старый приятель, – ваш тёзка, между прочим… Он может наломать дров похлеще любых фашистов.

– Ты имеешь в виду Лаврентия-второго?

– Да. В прошлый раз подручные товарища Цанавы чуть не лишили Плечова жизни, – оперативно проинформировал генерального комиссара госбезопасности Алексей Иванович.

– А ты куда смотрел? – вместо ожидаемой благодарности рассердился тот, но быстро успокоился и вполне добродушно закончил:

– Завтра у нас на Лубянке должно состояться плановое совещание, на котором обязаны присутствовать руководители органов госбезопасности всех союзных республик. Я лично с ним поговорю. Можешь не сомневаться: теперь тёзка пылинки с тебя сдувать будет!

– Спасибо! – Яра оскалил зубы в лучезарной улыбке.

Вот это подарок – так подарок!

Роскошный, щедрый.

Можно сказать – царский!

Народный комиссар внутренних дел пересел в свой шикарный служебный автомобиль, всё это время покорно дожидавшийся хозяина в сотне метров от ЗИСа начальника секретно-шифровального отдела, и тот, шурша колёсами, бодренько побежал в направлении Малой Никитской улицы, где жил товарищ Берия.

А друзья продолжили обсуждать планы предстоящей командировки на прежнем месте – практически прямо напротив входа в парк.

– Один поедешь или с семьёй? – хитро прищурив проницательные глазки, пошёл в атаку Лёша.

– А ты что посоветуешь? – вопросом на вопрос, как и полагает дипломированному философу, ответил Яра.

– Больно сложная обстановка в мире. Вот-вот может рвануть… Да так, что мало не покажется. Поэтому жену и детишек, на мой взгляд, тебе лучше оставить в Москве. Надёжнее. Спокойнее, – доходчиво объяснил Копытцев.

– Согласен, – по давней привычке немногословно отреагировал Плечов.

– Я о них позабочусь.

– Знаю.

– Если что – звони на тайный, одному тебе известный номер. Помнишь?

– Естественно! Чего ты так волнуешься? Две недели впереди. Успеем обо всём договориться… А сейчас… Лучше вот что скажи: у тебя есть фото Чепцова?

– Нет. Но могу достать.

– Договорились!

Следующий раз они встретились только накануне отъезда. Во всё той же профессорской высотке, где обосновалась чета Плечовых.

Лёша приехал вечером, в начале девятого. Привёз для детей сладости, для взрослых – «Шампанское», плюс отдельно для агента – проездные документы и конечно же обещанное фото Чепцова; Фигина же испекла на ужин пирог с творогом и изюмом…

– И что, товарищ майор, надолго меня без мужа оставляете? – принимая позднего гостя, первым делом шутливо поинтересовалась она.

– Это уже, как карты лягут, дражайшая Ольга Александровна. Думаю, пройдёт неделька-другая, и получите его назад целым и невредимым, – в том же духе парировал обычно серьёзный и очень сдержанный Копытцев.

– Хорошо бы, – тяжело вздохнула хозяйка квартиры. – Не то, как только он куда-то уезжает, так обязательно возвращается домой с переломанными костями. А мне потом выхаживай!

– Что поделаешь? Такова ваша, бабская, доля, – не принял её доводы Алексей Иванович.

– Счас… Когда-нибудь мне всё это надоест…

– И что?

– Как пойду налево, как разгуляюсь, мало не покажется, ясно? – пригрозила Фигина.

– С двумя детками?

– Они нам, как ты говоришь, бабам, не помеха. Главное захотеть. Загореться, так сказать, желанием!

– В любом случае предпринимать какие-то резкие шаги на личном фронте я вам, гражданка, не советую.

– Это почему же?

– Во-первых, потому что умнее, сильнее, красивее, чем мой лучший друг Ярослав Иванович, всё равно не найти ни во всём Советском Союзе, ни за его пределами.