Пассионарных людей никогда много не бывает. Одно дело считать себя глубоко в душе внутренней фрондой – и совсем другое дело бороться за свои идеалы и быть готовым пойти ради них на все, вплоть до виселицы. Всегда найдутся тысячи оправданий незаметного ухода в сторону. Ленин в этом лично убедился на практике. В то время в Казанском университете обучалось 918 студентов. В сходке, которая, казалось бы, отстаивала их права, приняло участие лишь 256. Остальные сразу сделали вид, что к ним это никакого отношения не имеет. Кто-то смалодушничал позже, раз исключили только 164 студента. Для Ленина это послужило важным уроком, и правильные выводы он сделал.

Но и о собственном образовании не забывал. 9 мая 1888 года он отправляет в Петербург прошение министру просвещения: «Желая получить возможность продолжать свое образование, имею честь покорнейше просить Ваше Высокопревосходительство разрешить мне поступление в Императорский Казанский университет». Просьба, разумеется, отклоняется. Чиновников легко понять. Поставьте себя на их место. Родной брат казненного государственного преступника и сам участник незаконных действий ни в нравственном, ни в политическом отношении лицом благонадежным быть не может. Случись что – кто отвечать будет? И кому захочется рисковать карьерой ради неведомого Ульянова? Именно поэтому на просьбу матери последовал отрицательный вердикт.

Ленин понимает: учиться в России в краткосрочной и даже среднесрочной перспективе ему не дадут. Тогда он пишет прошение на имя министра внутренних дел – разрешить ему выезд за границу, чтобы получить образование хотя бы там. Следует очередной отказ. Больше того: имя будущего лидера русских большевиков тут же вносится в секретный список лиц, которым навсегда закрыта возможность государственной службы. Конечно же, эти события отложили неизгладимый отпечаток на характер Ленина. Он напишет через несколько лет о тех днях: «Поразительное несоответствие между скромностью и безобидностью студенческих требований – и переполохом правительства, которое поступает так, как будто бы топор был уже занесен над опорами его владычества».

В то время Ленин знакомится с членами двух народовольческих кружков – но не присоединяется к ним. Он занимается изучением марксизма индивидуально. Однако если «Капитал» уже существовал на русском языке, то остальные работы приходилось самостоятельно переводить с немецкого. Но даже не это было самым сложным. Чтение отдельных статей, посвященных частностям, никогда не позволит получить целостного впечатления о любом предмете. Что уж говорить о марксизме.

В. И. Ленин. 1891 год

Через несколько лет Ленин скажет своим соратникам, что стал формироваться как марксист после первого тома «Капитала» и «Наших разногласий» Плеханова. И если о работе Маркса сегодня большинство как минимум слышало, то книге Георгия Валентиновича в исторической перспективе повезло значительно меньше. Нынче этот яркий образец полемики с народовольцами прочно забыт всеми, кроме профессиональных историков. Незавидная судьба постигла одну из ключевых для становления новой революционной партии в России книг. Но бывает и так.

Естественно, подобного рода деятельность не осталась без внимания жандармского управления. Были зафиксированы знакомства бывшего студента Ульянова с многочисленными подозрительными лицами, замеченными в политической неблагонадежности. Он подозревал, что и сам может находиться под наблюдением, поэтому соблюдал осторожность. Да и время тогда для революционеров выдалось не самое удачное. Один из лидеров «Народной воли», Тихомиров, неожиданно для многих соратников подал на высочайшее имя прошение о помиловании и выпустил в Париже брошюру «Почему я перестал быть революционером». В ней он, в частности, утверждал: