– Воля твоя, боярин! – первым скинул порты широкоплечий Семен, холоп боярина Булданина. – Меда так меда, поехали!

Топать с веревкой на плечах слугам пришлось еще часов десять, не менее. Уж больно петлиста оказалась река в среднем своем течении. Однако еще задолго до сумерек, миновав очередной изгиб русла, путники увидели выплывшие из-за серой стены соснового леса золотые купола с заброшенными высоко в пышные облака православными крестами. Чуть ниже куполов тянулась черная крепостная стена из почерневших от времени бревен. Над ней островерхими зелеными шапками красовались восемь крепких башен. Однако размеры могучей цитадели не вмещали всего населения города, а потому вправо и влево от крепости разбегались стоящие вперемешку северные избы на высоких клетях с широкими гульбищами и просторными крыльцами и маленькие бревенчатые баньки, многие из которых не имели даже трубы, но каждая удостоилась длинных сходней к реке.

Помимо сходней берега украшали десятки причалов, почти все из которых были заняты ладьями и ушкуями. Недалеко от них стояли и прилавки – в великом множестве, прямо как на московской ярмарке. Правда, из-за позднего времени торг уже затих, купцы унесли товары до нового рассвета.

Выбеленные стены каменных соборов, золото их шатров, отливающие начищенными боками колокола на звонницах, тес на крепостных башнях, обширные гостиные дворы, слюда в окнах изб, огромные трехсаженные поленницы березовых дров в пирамидах – все, на что только падал взгляд путников, буквально кричало о богатстве, сытости и многолюдстве вставшего на берегу реки могучего города. Перепутать его с каким-нибудь острогом или монастырем было совершенно невозможно.

– Это, я так понимаю, Вага и есть. Добрались! – с облегчением перекрестился Басарга.

– Ну, наконец-то, добрались, – облегченно перевел дух Евгений Леонтьев, сворачивая по указателю с архангельской трассы. Сбросив скорость, он прокатился еще пару километров по проложенной среди полей автомобильной трассе, пока неожиданно не уперся в широкую, метров триста, неторопливую реку с совершенно пляжными, пологими берегами из чистейшего песка, затормозил у поворота: – Что за черт? И чего теперь?

За играющей солнечными зайчиками водной полосой поднимался высокий берег, поросший деревьями и кустами, над которыми высился древний, словно голова мамонта, бревенчатый дом. Справа от дома берег разрезался широким спуском к воде. Именно туда навигатор ехать и предлагал. У путеводной электроники были явно завышенные ожидания к возможностям десятилетнего «Гольфа».

– Вот, левее посмотри! – показала вдоль реки Катя. – Вон у дамбы целых два моста через Вагу перекинуто. Цивилизация!

– Ну, если цивилизация, то поехали, – воткнул сразу вторую передачу Женя. – Надеюсь, они меня выдержат?

Здешние мосты были понтонными и почти платными – десять рублей сотрудник Счетной палаты счел ценой чисто символической. Под «Гольфом» скрепленные между собой понтоны почти не просели, только покачались вперед-назад, передавая машину друг другу, словно эстафетную палочку. Съехав на дамбу, Женя добавил газу и по пыльной грунтовке наконец-то въехал в город.

На первый взгляд Шенкурск напоминал базу отдыха, утонувшую в тихом заповедном бору. Дома стояли далеко друг от друга, и между ними местами успели вырасти целые рощицы. Улицы, временами напоминающие лесные тропы, уходили в густые объятия разлапистых берез и тополей. Да и улицы ли это были? Вместо привычного для столичного жителя асфальта – дороги и перекрестки почти везде выстилали серые бетонные плиты с широкими стыками. Материал, может, и вечный – но более уместный для пешеходных прогулок, а не под автомобильными колесами. Изношенной подвеске «Гольфа» непрерывные перестуки на пользу никак не шли.