Те, кто говорит и/или надеется, что «Советский Союз НЕВИНОВЕН», НИКОГДА не перестанут уважать и восхищаться СССР, ДАЖЕ ЕСЛИ их удастся убедить, что вина лежит на Советах. Не думаю, что может произойти и то, и другое!
Это то же самое, как убедить христианина, что Иисуса никогда не существовало. Иными словами, мы имеем дело не с историей, а с религией.
Удачи!
Ну, сие представляет интерес. Однако на данный момент хочу ограничить себя: (а) чтением материалов по теме; (б) напоминанием тем, кто «знает» (= уверенным, что знают, и не желают слышать иного), об их недобросовестности.
Можете представить, какую «славу» я рискую приобрести! Но заработать такого рода непопулярность – как раз то, чем я бы остался весьма доволен.
Надеюсь, сказанное было интересно и, быть может, полезно. Поверьте, есть ещё столько всего, о чём вам не захочется даже знать!
(«Катынский лес: кто это сделал», 3 апреля 2007 года.)
В 2006 и 2007 годах мои выводы резко в штыки встретил некто Сергей Романов и указал на некоторые ошибки, допущенные мной на Интернет-странице. Я исправил их и там же без обиняков поблагодарил его. Наш обмен мнениями на Интернет-форуме он поместил на своём сайте.2
Но г-н Романов тоже допустил серьёзную методологическую ошибку. В то время я недостаточно хорошо изучил материалы по Катыни и осмыслил их не так глубоко, чтобы понять, что к чему. Поэтому я поблагодарил его, отказавшись следовать его требованию: признать безусловную вину СССР.
В вопросе о Катыни я держался поодаль от каждой из сторон. Как выяснилось, такая позиция была правильной. Но тогда до конца я это ещё не понимал.
В 2010 году мне стало известно о заявлении депутата Госдумы Виктора Илюхина, что он располагает доказательствами фальсификации документов, представленных Ельциным Валенсе и известных как «Закрытый пакет № 1». О чём кратко написано далее в Главе 1.
В январе 2013 года стало известно о раскопках совместной польско-украинской археологической группы в местах массовых расстрелов во Владимире-Волынском на Украине. В Интернете мне удалось отыскать отчёт польского археолога и изучить его. Было невозможно не признать важность сделанных там открытий для любого объективного понимания вопроса о Катыни. Нарушив своё обещание никогда ничего не писать о Катыни (кроме собственной Интернет-страницы), я приступил к интенсивному изучению материалов.
Оказалось, что есть журнал, готовый опубликовать мою статью, и в августе 2013 года она вышла из печати. Стало ясно: если не предать её широкой огласке, само открытие и его значение для нашего понимания Катыни, в сущности, канут в неизвестность. Поэтому я распечатал несколько сотен копий своей статьи и на протяжении полутора лет рассылал её по всему миру. Через 18 месяцев ссылка на неё появилась и на моей Интернет-странице.
Называлась статья так: ««Официальная» версия Катынского расстрела опровергнута? Находки на месте германских массовых казней на Украине».3
При подготовке статьи к публикации мой очень внимательный редактор поинтересовался: «Почему знак вопроса?» Как только статья вышла из печати, несколько человек задали тот же самый вопрос. Подобающего ответа у меня не было. По правде говоря, я и сам не знал его – кроме того, что «так полагается». Сразу после публикации я сосредоточился на рассылке копий, проведении другого исследования и написании ещё одной книги. Когда её опубликовали, я продолжил свои научно-исторические работы и сел за написание ещё двух книг. Время было крайне напряжённым.
Но вопросительный знак не давал мне покоя! Зачем я поставил его? Наконец, мне стало ясно: до конца я всё ещё не убеждён, что «официальная» версия Катыни действительно опровергнута. Сколь бы много мне ни удалось узнать о Катыни – а узнать мне посчастливилось больше, чем основной массе специалистов по советской истории, – самому себе пришлось сознаться, что знаний мне всё-таки не хватает.