7. 7. Авантюра

Сашер-до вошел в каюту, как только объявили об удачном приземлении.

— Ваши вещи доставят по адресу, указанному в сопроводительном документе. Можете не беспокоиться, на этот раз все под контролем Анвара-идо.

Мы вышли из шаттла и сразу попали в широкий и абсолютно пустой коридор. Наши шаги эхом отражались от стен с голубоватой обшивкой, и от яркого белого света, излучаемого этими стенами, слезились глаза.

Я поблагодарила помощника за отзывчивость и хорошее отношение к Мире, и переданная лично в руки человеку императора, ступила на манурскую землю.

Молодой мужчина, лет, наверное, тридцати, одетый в кожаные латы, очень похожие на те, что носил Сашер-до, коротко поклонился. Он быстро двигался и производил впечатление суетливого, но гиперответственного человека.

— Ранэй-до. Ваш личный ассистент, рэя Мила.

Он говорил на манурском, но я его прекрасно понимала. Правда, как ответить пока не знала, поэтому использовала земной язык.

— Очень приятно.

Мира просто кивнула. Видимо, мозг ребенка не успевал так быстро перестраиваться на незнакомую речь.

— Вы начали изучение языка. Я могу и дальше говорить с вами на манурском?

— Да. Быстрее привыкну.

— И начнете отвечать, — улыбнулся ассистент и предложил продолжить движение.

Нас сопровождала красивая мелодия, доносящаяся издалека. Что-то напоминающее флейту, но с особенным звучанием. Я прислушалась, и показалось, что звук идет откуда-то снизу.

— Это приветственная песня Аклид. Так мы встречаем каждый шаттл. Устраиваем небольшой праздник для тех, кто вернулся домой, и тех, кто прибывает в качестве гостя.

Была бы я обычным туристом, и для меня сейчас бы Аклиды эти пели. Но у меня особая миссия: получить укол в шею, потом метку на висок, а по прибытии на Ману-р, добраться к императору окольными путями.

— А можно посмотреть? — несмело, путаясь даже в родных словах, пропищала моя девочка.

Ранэй-до тут же остановился.

— Безусловно, рэя Мира! Как же я сам не догадался! Прошу прощения. — ответил на земном, — идемте на балкон.

Остановившись у одной из множества ниш в стене и приложив палец к сканеру, Ранэй-до активировал двери. Те бесшумно отъехали в сторону, выпуская нас на свежий воздух.

Громкие звуки музыки, эхом отражающиеся от стеклянных стен здания, невозможно было собрать в мелодию. Будто три разных оркестра с опозданием в две секунды играли одну и ту же музыку.

Мы подошли к прозрачному ограждению, чтобы посмотреть на шоу, разыгрываемое перед прибывшими, прямо у выхода из здания космопорта.

Две огромных звезды – светлая, сияющая, и черная, впитывающая свет, двигались навстречу друг другу, испуская из острых макушек радужные искры. Между ними кружили воздушные гимнастки, жестами запрещая приближаться к огню, полыхающему в центре сцены.

— О чем эта история? — решила спросить, потому что она, наверняка, имела глубокий символический смысл в этом мире.

— О любви, конечно же! — улыбнулся Ранэй-до, мельком взглянув на мою метку, — Когда-то, в далекие-далекие времена, наше Древнее Солнце столкнулось в схватке с Тьмой. Оно победило, но в последний миг раскололось на миллиарды атомов, которые разлетелись во все концы Вселенной. Теперь в каждом из нас есть капелька солнца. Поэтому жизнь за жизнью мы ищем недостающие частички, родные атомы, а находя, собираемся вместе, чтобы зажечься.

Точно! Анвар говорил об этом. Я вспомнила его слова: «Наши солнца встретились. Мы одно целое, Мила.»

Значит, все эти легенды не выдумка? Не красивая сказка, а самая настоящая реальность? Иначе, как объяснить появление узоров на нашей коже? Невообразимую тягу друг к другу и желание быть все время рядом?