Но в действительности и до векового рубежа мало кто доживал ввиду высокой смертности по массе не зависящих от человека причин. Чаще всех погибали еще молодыми рядовые рыцари, которым постоянно приходилось отражать остервенелые атаки мутантов Арогдора. Также нередко случались несчастные случаи или внезапные эпидемии, против которых не всегда удавалось найти быстрое и эффективное противодействие. Иногда могли происходить криминальные убийства или люди просто пропадали без вести, часто умышленно покидая городскую жизнь, устав от ее своеобразных правил и не всегда справедливых законов. Кроме того, в Парфагоне разве что не ежедневно сводили счеты с жизнью, но умиротворенные горожане довольно спокойно относились к таким поступкам, ведь на это существовали очевидные и понятные всем причины: столь долго жить в комфорте идеального города было действительно сложно, и люди зачастую просто теряли смысл жизни. Поэтому самоубийц все понимали и, по большому счету, толком не осуждали. За всю историю власти даже никогда не предпринимали каких-либо мер, чтобы бороться с этой вечной напастью, воспринимая ее как норму.

Парфагонцы не только веками сохраняли молодость, если не погибали, но и относительно легко могли контролировать свою внешность. Они старались быть выше, иметь кожу белее, а черты лица пропорциональнее. Именно поэтому уровень владения фазой предельно четко определял всю успешность жизни в городе: иначе просто было невозможно получить и поддерживать свою неестественную красоту. На фоне отборных красавцев и красавиц Парфагона обычный смертный человек из-за пределов Стены смотрелся уродцем, даже если в любом другом месте его могли выбрать королем или королевой красоты. Лишь некоторые мужчины не особенно переживали по этому поводу и едва ли заботились о внешности. Конечно, чаще всего это были всеми желанные удалые рыцари, которым и без того в фазе приходилось заботиться о более насущной и продуктивной военной мутации тела, а внимание женщин было и так гарантировано по определению и хитрым местными законам. Среди же дам существовала невероятно обостренная конкуренция, и шло бесконечное соревнование космической красоты, без которой не было ни единого шанса соблазнить хотя бы одного самого захудалого и никчемного воина, а другие мужчины их мало интересовали по целому ряду веских причин, словно они были неполноценными.

Но имелись и обратные стороны очевидного счастья контролировать свой внешний вид. Проблема заключалась в том, что, когда все красивые, то все равно можно выделить более или менее привлекательных. Получается, нужно всегда к чему-то стремиться и остановиться на одном достижении невозможно. Также к этому стоит добавить все время возникающие модные тенденции. Например, когда Томас попал в город, это были огромные глаза и заостренные ушки, которые пытались нарастить многие дамы, вынужденные регулярно попадать в фазу, чтобы изменять или закреплять в ней выбранный шаблон своего ощущаемого тела, под которое постепенно подстраивалось физическое.

Поскольку важность фазы для граждан была крайне высокой, весь устой помешенного на ней города был подведен под максимально удобную и эффективную практику. Спать все обязательно ложились не позже девяти или десяти вечера, и говорить на улице не шепотом после этого времени строго запрещалось. Окончательно все просыпались с восьми до десяти утра, а потом у всех был еще один обязательный сон с двух до четырех часов дня, во время которого весь город буквально вымирал, одиноко затихая, словно в глубокой ночи. В это время парфагонцы сладко спали, продуктивно фазили, а также с превеликим удовольствием предавались некоторым другим, не менее полезным и радостным утехам.