Он не должен понять, что своим вопросом он сделал мне больно. Я должна стоически выдержать это и не показать своих чувств. А потом... Потом – это будет потом. А сейчас стоит до конца выстоять.

— А ты ничего не помнишь? — дыхание сбилось. Я всё ещё надеялась, что мне просто послышалось, или же я не так всё поняла.

Смотрела ему прямо в глаза, не отводя взгляда. Мне хотелось увидеть в них какой-то ответ, что-то, что сможет опровергнуть его слова.

Но в них лишь привычный лёд, холод, от которого в тот же миг мне стало холодно.

— Нет. Только как вёз тебя домой, а потом ничего не помню. Будто пелена встала перед глазами.

— Понятно.

— Так что? У нас с тобой что-то было?

Сделала глубокий вдох. Закусила губу, умоляя себя только бы сейчас перед ним не расплакаться. Не хочу выглядеть перед ним слабой и глупой маленькой девочкой.

Впрочем, так оно, наверное, и есть. Глупая девочка, которая поверила в сказку, а эта сказка наутро оказалась жестокой реальностью. Давно пора запомнить, что в наше время сказок не существует.

— Нет. У нас с тобой ничего не было. Не переживай. Просто я предложила тебе переночевать у меня. Ты выпил, и я не хотела тебя отпускать в таком состоянии. Мало ли что случится за рулём по дороге домой. Ты согласился. Я отдала тебе свою комнату, а сама легла в зале, на диване.

— Хорошо, — выдохнул он.

И будто гора с плеч его упала. Словно ему неприятно только от одной мысли о близости со мной. И сейчас, услышав от меня ответ, он расслабился, понимая, что не совершил чудовищную ошибку.

А моя надежда, которая ещё теплилась маленьким, хрупким огоньком внутри меня, умерла, погаснув. И вместе с ней, кажется, и я.

— Майя, — позвал меня.

— Да?

— Я хотел откровенно с тобой поговорить, — сделал короткую паузу. — Возможно, ты что-то чувствуешь ко мне, но я... Я к тебе ничего не чувствую. Ты хорошая. Правда хорошая. Но прости, я тебя не люблю. А ты, уверен, ещё найдёшь себе хорошего парня. Своего ровестника. И у тебя всё будет хорошо. Ты очень хорошая, Майя. Помни это.

От его слов, что он считал меня хорошей, мне не было радостно. Напротив, больно.

Повисла паузу, которая давила, напрягала. Угнетала. Хотелось побыстрее её развеять. Хоть чем-нибудь. Иначе я задохнусь.

— Кофе? Сырники? — чуть отошла в сторону, являя его взору тарелку с аппетитным, вкусно пахнущим завтраком. Постаралась улыбнуться.

Вроде у меня получилось.

— Нет. Спасибо. Я, пожалуй, поеду. Дел много.

— Ага, — обняла себя одной рукой, вцепившись ногтями в кожу. Желая причинить себе как можно больше боли.

Впрочем, куда ещё больнее, чем это сделал Туманов? Больнее некуда.

Я из последних сил держалась, чтобы не заплакать. Но чувствовала уже, как глаза сильно жжёт от непролитых слёз.

— Я тебя провожу.

— Не стоит. Я сам. Ты завтракай.

— Хорошо. Захлопни тогда дверь.

— Пока.

Я в ответ промолчала. Мне нечего было сказать. Только стояла как каменная и смотрела в его удаляющуюся спину. И ждала, пока хлопнет дверь, и я смогу все чувства выплеснуть наружу.

И как только услышала хлопок входной двери, опустилась на пол, заплакав навзрыд. Из груди вырвался истошный крик боли, а сердце, обливающееся кровью, разрывалось на мелкие части. Казалось, меня рвёт на части стая диких волков, и каждый желает откусить от меня самый вкусный кусок.

Я понимала, что сама виновата. Глупая. Глупая... Сама ждала от него большего, чем он мог мне предложить. Сама раздвинула перед ним ноги, вместо того чтобы отказать, прогнать. Но глупое сердце, которое слишком о многом мечтало и хотело, не слушало доводы разума. Ему было всё равно. Потому что я любила. Любила все шесть лет, с тех пор как познакомилась с ним.