Кроме того, что кровь прилила к голове и меня начало тошнить, при каждом качке я еще и больно ударялась. Чтобы хоть немного было легче, упёрлась руками в бок лошади, чтобы не так раскачивало и не клацать зубами, с опасностью прокусить себе язык, да через каждый шаг поправляла шапку, которая всё норовила сползти мне на глаза.

- Можно ехать помедленнее? – прошипела я сквозь зубы и таки пребольно прикусила язык, что ещё раз убедило меня в напрасности слов.

Вряд ли меня кто услышал. Не знаю, сколько мы таким образом двигались, я потеряла счет времени. Казалось, ещё немного этой качки и мои внутренности вывернуться наизнанку. С каждым шагом уже ставшей мне ненавистной лошади, еще больше уверялась, что всё происходит наяву. Такого просто не может быть во сне. Я вдруг четко это осознала, и мне стало страшно.

К моему огромному облегчению, наконец, остановились, и я смогла поднять голову, чтобы обозреть не только круп, ноги лошади и землю под ними, но и окружающую обстановку.

Мы опять находились в лесу. Не надо было мне из него вообще выходить. Может, избежала бы всех этих неприятностей, а спокойно дождалась бы Ваньку…

Меня, словно куль с зерном, скинули на землю. Какие они все же невежливые! Подняться я даже не пыталась, зажмурившись, лежала, пережидая пока пройдёт боль и в затёкшие конечности вернётся чувствительность. Но долго пребывать в расслабленном состоянии мне не дали.

Тот самый «ниндзя», что молча закинул мою персону через седло, так же бесцеремонно поставил меня на ноги. Приняв вертикальное положение, смогла, наконец, осмотреться. Я очутилась в настоящем походном лагере. По периметру небольшой поляны были разложены костры, вокруг каждого из них сидело по несколько воинов, а посредине стоял небольшой шатёр, должно быть для начальства. К этому-то шатру меня и повели, схватив больно под локоть.

Что за варварское обращение? Неужели нельзя просто указать направление, ведь я и сама ходить могу? Но возмущаться не было смысла, эти воины за всё время «нашего знакомства» не проронили ни слова. Тем более появилась надежда, раз ведут к главному, значит, смогу объясниться и меня, наконец, отпустят.

При виде их начальства, захотелось сказать дурацкое американское: «Вау!» Посреди палатки стоял медведь, никак не меньше. Такой он был огромный - на голову выше своих подчинённых, косая сажень в плечах, гора мышц, бычья шея. А взгляд такой подозрительный, нехороший. Сразу же почувствовала себя виноватой во всех смертных грехах, и захотелось немедленно исповедаться. «В этом мире, должно быть, командирские посты за рост и габариты дают», - отметила про себя.

И тут же осеклась - я уже начала воспринимать действительность как другой мир, и это прискорбно.

Я бы ещё долго стояла с открытым ртом, разглядывая мужчину-великана, но он сел за стол, и сразу в шатре места прибавилось, затем он заговорил. Моя надежда на то, что смогу объясниться тут же испарилась. Меня посетило такое разочарование, что чуть не заплакала.

Я не поняла ни слова, он говорил на совершенно незнакомом языке, даже близко не похожем на те, что я могла хоть приблизительно перевести. Язык был красивый, гортанный, можно слушать и слушать, иногда проскальзывающие «хр», похожие на еврейские, звучали приятно для уха, но совершенно незнакомо.

Он замолчал, явно дожидаясь ответа, а я молчала, просто раздавленная разочарованием.

В следующую секунду он так рявкнул, что я подпрыгнула на месте и сразу же испуганно заговорила:

- Уважаемый, я ж непониманию ни слова, - начала скороговоркой.- Не надо меня так пугать, я и так напугана дальше не куда.