Я недоумённо смотрю на тёмный коридор и не понимаю, что делать дальше. Нужно ли с ним поговорить? Нужны ли ему объяснения? Нужны ли они мне? Я просто не знаю, как поступить, ведь всё кажется таким потерянным и холодным.

Лазарро возвращается с бутылкой виски, двумя бокалами и упаковкой сыра. Ставит всё на матрас и садится. Наливает в один бокал виски, вкладывает его в мою руку и подносит её к моим губам вместе со своей.

– Пей, – сухо бросает он. Делаю глоток и кривлюсь.

– Всё пей.

Молча, опрокидываю в себя алкоголь, и меня снова начинает тошнить. Лазарро разрывает упаковку с сыром и подносит кусочек к моим губам. Послушно открываю их и жую. Хотя бы так. Резь в желудке проходит. Лазарро обновляет мой бокал и наливает себе. Он отодвигается к стене и прислоняется к ней спиной. Закрывает глаза, делает глоток виски и облизывает губы.

Что делать? Должна ли я что-то делать?

– Подай мне сигареты и спички. В углу где-то валяются, – сухо отдаёт распоряжение. Поворачиваю голову к складу оружия, затем оглядываюсь на Лазарро.

– Сам встань и возьми, – обиженно отвечаю. Я ему не служанка. И приносить выпивку я не просила, как и сыр. Он сам это сделал.

Демонстративно ползу к стене и сажусь в такую же позу, как и он. Лазарро даже не открывает глаз. Он тянется рукой через меня и достаёт из-под матраса помятую пачку.

– Серьёзно? Она была у тебя под рукой, а ты приказал мне тащиться к этим пушкам? – недовольно бурчу.

– Ты никогда не будешь послушной, Белоснежка. Никогда, – глубоко вздыхает и, открыв глаза, зубами достаёт сигарету из пачки. Закуривает её с помощью зажигалки, которая тоже была в этой же пачке.

– Быть послушной и прислугой – разные вещи, – замечаю я.

– Давай, скорее переваривай информацию, затем поплачь, покричи, и я посплю. У меня был тяжёлый день, я не хочу подскочить ночью из-за того, что ты больше не в шоке, – равнодушно бросает Лазарро, выпуская дым. Удивлённо поворачиваю к нему голову. Он запивает горький привкус табака виски.

– Я уже поплакала и покричала. Если это всё, чего ты ждёшь от меня, то план выполнен. Можешь ложиться спать, бесчувственная скотина. – Разочарованно качаю головой и делаю глоток виски. Теперь он только согревает.

– Ты оскорбила меня, – не смотря на меня, констатирует Лазарро.

– Правда? Я даже и не заметила, думала по имени тебя назвала, – фыркаю я.

– За это я наказываю.

– Ну, всегда бывают исключения. Воспринимай это, как синоним своего имени. Очень похоже. Тебе не кажется?

– Знаешь, что советуют делать, когда кажется?

– Бежать к чёрту от того, кто советует.

– Дверь открыта. Вперёд. Только далеко ли ты убежишь, Белоснежка?

– Мне лень. Утром воспользуюсь твоим предложением. И уж поверь, убегать я умею.

– Охренеть, сделала открытие.

– Ты меня что, выгнал?

– Я тебя не держу. Больше не держу.

Его слова ранят меня. Когда-то он рычал и повторял, что я его.

Моя. Моя. Моя.

А теперь? Так безразлично говорит. Насколько спокойно. Болезненно равнодушно. И ведь это то, чего я добивалась всё время. Выходит, что обманывала себя и довольно сильно.

– Хорошо, раз ты так хочешь, то уйду утром. И раз это моя последняя ночь, то мне больше бояться ничего не нужно, да и, в принципе, тебе не важны мои слова. Значит, я могу сказать. Мне жаль. Не думала, что так сложно добывать доказательства и ловить улики. Мне следовало перехватить шприц или ударить медсестру сильнее, чтобы хоть как-то отплатить тебе за то, что ты для меня сделал. Но я имею то, что имею. Думаю, я могла бы больше, если бы умела это. Мне казалось, что я многому научилась, а на самом деле ничего не смогла, не выжала из этого покушения. Мне жаль. Просто жаль. Прости, что разочаровала, потому что себя я очень разочаровала. – Допиваю виски из стакана и тянусь к бутылке. Наливаю себе и добавляю порцию Лазарро.