Перед глазами встал образ мертвого тела Дорофеева, а потом почему-то и тела более чем живого, обнаженного, страстного – Надюшкиного… и аж зубы свело, как захотелось выхватить «макарку» из кобуры, наставить на этого случайного попутчика и заставить вывернуть карманы. Однако что бы ни лежало у того в кармане, ни хрена это не докажет. Мало ли с чем ходят в Парме. Вернее сказать – с чем только не ходят…

– Отлично, – сказал Карташ, следя, чтобы голосом не выдать волнения. – Вместе и вправду веселее и путь короче.

Впрочем, волнения уже не было. Оно ушло, когда призрачная, гипотетическая опасность обрела реальный, человеческий облик. Верна солдатская мудрость: хуже всего не бой, а ожидание боя.

– Погодка нынче выдалась на славу, – завел дорожный разговор прохожий. – Эх, щас бы на Гнилое озеро смотаться, по окушкам пройтись. Рыбалочкой не увлекаетесь?

Они шли вровень по междупутью.

– Иногда, – поддержал беседу Алексей. – Люблю, знаете ли, со спиннингом по берегу побродить. А вот сиднем сидеть на одном месте – это не люблю, в сон начинает клонить.

«И еще на живца оченно уважаю…» – мысленно добавил Карташ.

– А я, признаться, сеточкой балуюсь. Кайф, чтоб улов мерялся не на штуки, а на килограммы. У вас спичек не найдется? Оставил свои в другом ватнике.

Последние остатки напряжения вымыло из нервной системы. Потому что Алексей увидел замысел противника весь, до донышка. Нехитрый замысел, признаться.

Алексей вытащил зажигалку. Мужик прикурил от нее. Обычная ситуация. Теперь давший прикурить и спрятавший зажигалку в карман поворачивается – а что ему, собственно, еще делать – второй на шаг отстает, словно наслаждаясь первой тягой…

Карташ поступил так, как от него ждали. Повернулся, подставляя спину и затылок. Потом сделал быстрый шаг вперед, потом шаг вбок и резко развернулся.

Отброшенная сигарета дымила возле рельса на щебне. Правая рука мужика отведена, а ее пальцы вставлены в темный свинцовый кастет. Вот он, момент истины, блин…

Любитель рыбачить сеточкой, лишившись элемента внезапности, не растерялся, сучонок, ни мгновения не потерял. Кулак со свинчаткой взмыл к подбородку Карташа.

Алексей выставил локоть, отклоняя удар. Кулак с кастетом лишь скользнул по плечу, вреда особого не причинив.

Противник же, вложивший в удар всю массу тела, невольно этим самым телом подался вперед, Алексей получил долю секунды на ответ. И ответил – носком сапога под коленную чашечку.

Простенький, но действенный приемчик он позаимствовал у своих подопечных в серых ватниках. Зеки часто им пользуются в своих сшибках, каковые Карташу не раз довелось наблюдать и пресекать.

«Рыболов» вскрикнул и словно бы осел на одну ногу. Развивая успех, Алексей подсечкой завалил противника на шпалы. И прыгнул сверху, метя локтем в голову.

Но пробить не получилось. «Рыболов» каким-то чудом отвернул голову в последний момент, локоть Карташа врезался в рельс, боль пронзила руку, в глазах на миг помутнело… и этого мига хватило «рыбачку», чтобы вернуть утраченную инициативу. Тот не стал нашаривать оброненный кастет, он просто вцепился железными пальцами Карташу в горло. А Карташ ответно вцепился в горло «рыболова».

«Со стороны это должно быть выглядит преглупо, – вдруг и некстати пришло на ум. – Взрослые сопящие мужики душат друг друга на путях, посреди тайги».

Завозившись, они перевалились через рельс и покатились вниз по насыпи. Руки пришлось разжать – и одному, и второму – иначе костей бы не собрали или голову размозжили о каменюги. Наконец Алексей остановил падение в облаке пыли и песка, споро вскочил на полуприсед. «Рыбачок» резким движением смахнул грязь с лица, прочищая глаза, замер на миг.