— Вы, наверное, хотите приобрести свою собственную коммерцию? — высказала Лекса догадку, а потом похолодела. — Таверну?

— Что ты, милая моя! Что ты! Это головная боль — владение коммерцией! — воскликнула тётушка. — Мне этого не надо! Однако…

Она выдержала эффектную паузу и с улыбкой продолжила:

— Я хотела бы попроситься на место поварихи! Если, конечно, ты, Александриэлла, желаешь нанять повариху.

Лекса замерла. Виуз, она даже не мечтала о таком! Нет, мысль о поварихе уже приходила ей в голову, но просить тётушку Йойо она не посмела бы! И тут такое предложение от самой тётушки!

— Я… Я с радостью приму вас на работу, тётушка! — прерывающимся голосом ответила Лекса. — Вы даже представить себе не можете, как я счастлива сейчас!

* * *

Вик проснулся с ощущением, что нечто произошло. Но никак не мог понять, что именно произошло и где, и не сон ли это, приснившийся под утро. Постель была пуста, платье Лексы не висело на крючке, значит, она уже встала и принялась за дела. Что же за чувство такое непонятное? Будто ноет в груди, а отчего — не ясно…

Он решительно встал и, одевшись, спустился в зал. Таверна была пуста, только Эразмус торчал на стойке и с вороватым видом поедал крекеры к супу, хранившиеся в банке. Застигнутый врасплох, он сделал вид, что просто пересчитывает остатки, но Вик только покосился на него и спросил озабоченным тоном:

— Что-нибудь случилось?

— Не-а, — ответил кот и осторожно выудил из банки ещё один крекер, видя, что Вик не собирается ругаться. — А должно было?

— Не знаю. Точно ничего не произошло?

Кот только фыркнул, закинув крекер в пасть. Вик огляделся.

Таверна была ещё пуста. До завтрака осталось пол-оборота большой стрелки часов. Ни Лексы, ни Пашки. Ну, совладелица должна быть на кухне, а вот попугай дрыхнет ещё где-то, наверное. Вроде бы всё в порядке, никаких происшествий… Но внутри скребётся когтями беспокойная мышь.

Вик прошёлся по залу, осматривая накрытые с вечера столы, поправил кое-где приборы, передвинул несколько криво стоявших бокалов и вздохнул. Нет, определённо всё в порядке, однако мышь не унимается. Задрав голову, посмотрел на тусклые звёзды на потолке. Всё-таки диво дивное этот странный свет! Как они умудряются его делать? Да ещё и так, что на хлопок в ладони откликается…

Как там Лекса делала? Один хлопок для светильников, два хлопка для ламп, три для звёздочек…

Хлоп, хлоп, хлоп!

Звёзды на потолке мигнули и вспыхнули ярко, словно в каждой пряталось маленькое солнце. Вик даже глаза прикрыл на миг. Таверна осветилась приятным мягким светом, а Эразмус вскочил на стойку и выгнул спину, стараясь казаться больше, хотя и так тянул на маленького телёнка размерами:

— Многоуважаемый милорд варвар! Вырубите эту дрянь! Из-за неё я попал из моего уютного мирка в ваш враждебный и злой мир!

— Какую дрянь, Эразмус? Это же просто источник света, — удивился Вик. Кот спрыгнул со стойки и трусцой направился на кухню, тараторя в полуобороте:

— Нет-нет, меня не убедить, эта дрянь засасывает, а потом выплёвывает в другой мир, а мне и в моём было хорошо, там меня все любили, там у меня была почти невеста, а теперь я даже не знаю, как буду жить без неё…

— Что ты говоришь… — пробормотал Вик, присматриваясь к звёздам. В какой-то момент ему показалось, что они движутся, и он подивился снова: надо же, движущееся звёздное небо! А потом… Потом случилось то, чего в принципе случаться не должно.

Одна из звёздочек вдруг раздалась в размерах, стала шире, глубже, тусклее, и из неё высунулся по пояс странный человек — с голым торсом, всклокоченными волосами и длинной козлиной бородкой. На голове у него торчали маленькие острые рожки. Он оглядел зал вниз головой, ухмыльнулся и сказал: