— Тогда иди и спасай своих девок сама, а я на это посмотрю! — хохотнул он, и как ни в чем не бывало отправился к своему столику.

Я топнула ногой от досады и отправилась на растерзание компании пьяных матросов, которые уже начали раздевать девушку.

6. Глава 5

Жара, как ее назвал парнишка, отбивалась от матросов, как могла, но парни были сильнее и проворнее, хоть и находились под действием алкоголя.

— А ну-ка, убрали все от нее руки! — рявкнула я уверенно, хотя внутри все тряслось.

Как представлю, что эти люди могут сделать с нами, если не вмешается капитан, сразу становилось не по себе.

— О, цыпочка новая! — заплетающимся языком пробормотал один из этих грязных мужланов.

Все остальные разом на меня развернулись и плотоядно облизнулись, их взгляды были прикованы к выпирающей области моего тела.

Тот, который стоял ближе всех, схватил меня за руку и потянул на себя. Я извернулась и врезала ему по самому больному мужскому месту. Он взвыл и выругался в мой адрес. Разносчица подбежала ко мне, вот мы уже вдвоем против целой толпы.

Они явно озлобились, смотрели на меня и рычали, как звери. Готовы были уже наброситься. Я успела кинуть на капитана взгляд, полный презрения, когда в голову неожиданно пришла мысль. Силой с ними не справиться, надо действовать хитростью.

— А вы знали, что у нас в таверне можно не просто пить, а еще и послушать песни! — внезапно сказала я.

Мужики застыли, словно статуи, выступление их заинтересовало. Что же будет, когда я петь начну?

— Че? — спросил один из них, а девушка буравила меня недоверчивым взглядом.

Какой черт меня дернул сказать, что у нас тут можно песни слушать? Петь-то я не умею. От слова «совсем». Как теперь выкручиваться, понятия не имею. Хотя всегда оставался шанс, что от моего скулежа они сами разбегутся.

— Цыпочка петь умеет? — пьяно буркнул вполне прилично одетый гость.

Похоже, он был помощником капитана, потому что резко отличался от основной массы, как и сам капитан.

— Цыпочка еще не то умеет! — широко улыбнулась я, чтобы успокоить разгневанных мужчин.

Внезапно они подхватили меня на руки, отчего я завизжала, как молодой поросенок, а потом водрузили на ближайший стол. Под их крики: «Пой, пой!» —

я встала и оглядела зал. 

Девушки, к которым временно потеряли интерес пьяные матросы, быстро скрылись, оставив меня разбираться с этим сбродом. Понятно, что они еще не испытывали ко мне уважения, не стали бы стоять горой за хозяйку, поэтому в сейчас я в зале совсем одна. Только парнишка, который меня сюда привел, неуверенно выглядывал из-за деревянной колонны. 

Я поймала на себе взгляд капитала, который развалился на стуле, скрутил руки на груди, вытянул ноги и приготовился слушать.

Делать нечего, оставалось только вспомнить хотя бы одну песню.

— Земля в иллюминаторе, земля в иллюминаторе, земля в иллюминаторе видна! — затянула я первую попавшуюся.

Мужики застыли в немом изумлении. Они никак не предполагали, что у меня такой противный и писклявый голос, да и со слухом большие проблемы. А сама песня, мягко говоря, совершенно не подходит ни для этого мира, ни для этой эпохи.

— Как сын грустит о матери, как сын грустит о матери, грустим мы о Земле, она одна! — я пела с таким жаром, на который в этот момент только была способна.

Уже стала скучать по своему родному дому, в этом чужом для меня мире все было не то! Получилась даже не песня, а крик души раненого оленя, то есть меня.

Зато народ в таверне живо умолк, и мой писклявый голос разносился по всему залу. Все молчали, боясь, что если меня спугнуть, то я совсем на ультразвук перейду. Капитан так вообще чуть не вскочил со стула от неожиданности.