— Стоп, что ещё за особенности? — отозвался на её выпад Морфанталь. — Вы ничего такого не указали, когда я вас опрашивал. Какое-то заболевание? Воспаление? Аутоиммунное? Что именно?

— У вас не та специализация, чтобы понимать наши проблемы, — рыкнул фаргонианин.

Доктор демонстративно закатил глаза.

— Знаете, чем отличается инфекционист от прочих врачебных специальностей? — Морфанталь явно сдерживался, чтобы не говорить слишком резко, но я ясно видела, как его бесит твердолобость некоторых. — Тем, что это самый эрудированный в смежных специальностях врач, поскольку все остальные складывают лапки и зовут его на помощь каждый раз, когда у пациента поднимается температура, появляется понос или кашель или вообще всё, что не укладывается в картину их профильных заболеваний. И он это должен опознать и вылечить! Вот и приходится разбираться и в зубах, и в, простите, задницах, и в травмах, и в беременности. Так что там у вас за особенности подготовки? Какое-то заболевание?

Доктор замолк, только неестественно яркие янтарные глаза сверкали в полумраке.

— Нет, не заболевание, — сдавленно пробурчала женщина.

— Значит, какая-то свистопляска с генетикой и совместимостью? — Дождавшись утвердительного кивка, он продолжил: — В данной ситуации этим можно пренебречь, корректировка в терапии не требуется. Ну а насчёт подготовки… придётся отложить на некоторое время. Я, конечно, не генетик, но в курсе, что в целом у регонианцев нет проблем с репродуктивным процессом с родственными расами. А Фаргониане – это не инсекта, тут глобальной генетической корректировки не требуется. Всё получится, не беспокойтесь.

Бр-р! Это он сейчас намекнул, что при должном старании со стороны генетиков и с тараканами можно спариться? Зачем? Пусть себе размножаются в пределах собственных видов.

— Вам не понять! — нервно отозвалась женщина. — Мы сюда приехали не просто так, а в лучшую клинику на Вальте! Деньги на неё копили! Пришлось задержаться на станции, чтобы пройти обязательное сканирование, а теперь из-за этого больного…

Она не выдержала и всё-таки сорвалась на рыдание. И теперь-то её действительно стало жалко. Не когда вопил её муженёк, а сейчас.

— Успокойтесь, всё будет хорошо, — мягко отозвалась я, но подходить к ней не спешила, чтобы та не учуяла мой искусственный запах.

Кстати! Надо будет попросить робота, чтобы вместе со сменной одеждой (и вожделенным контейнером с салатом) он привёз мне средства гигиены и маскировочные духи.

— В любом случае сейчас вы ничего не сможете изменить, — сочувствующе и в то же время твёрдо проговорил док. — Для начала надо разобраться с лихорадкой, не дать ей разгуляться в ваших организмах. Спейсером я ввёл вам очень мелкую порошковую взвесь вещества, которое замедляет всасывание через слизистые оболочки носоглотки. Это нужно чтобы уменьшить вероятность проникновения вирусных частиц. Сейчас, когда мне доставили нужные препараты, будем внутривенно вводить смесь веществ для мобилизации защитных сил организма, а подкожно взвесь иммуноглобулинов – готовый иммунитет для борьбы с вирусом. Поскольку они чужеродные, а вирус легко проникает в клетки, моментально мутирует внутри них, да и вообще весьма непредсказуем, всех этих мер хватит на то, чтобы к моменту активной фазы заболевания дать нам возможность пережить её в максимально лёгкой форме. Насколько может быть лёгкая форма Тыршванкской лихорадки. Тут не до жиру – выжить бы.

Чёрт, после этих слов стало сразу как-то холодновато. Озноб пробрал до костей.

И снова мы по очереди подходили к доку, и получали свою порцию лекарства. И снова мы с адмиралом оказались в непосредственной близости, словно нас тянуло друг к другу магнитом. Хотя почему словно? Меня так точно влекло к нему, будто он – шоколадка (с орешками и изюмом!), а я – лютая сладкоежка. Хвала космосу, док отвлёк меня, пусть обращался к другому гуманоиду.