И она отобразилась, как только снайперы вышли на место, откуда хорошо просматривались и ущелье вдали, и бандитский лагерь, и два существующих в вертикальной стене природных грота. Только гроты, как сразу сообщили мне по связи, были нежилыми. Тепловизоры снайперов не показывали в них наличие биологически активных объектов. Никакого свечения обнаружить не удалось. Гроты, скорее всего, использовались в качестве складских помещений. А вся банда жила в палатках.

Их было шесть штук. Вполне хватало на одиннадцать человек. По двое в палатке – это стандарт. А в одной палатке, скорее всего, жил эмир. Тот самый, с татуировкой на предплечье. Эмиры, как правило, предпочитают обустраиваться в гордом одиночестве. Мы к этому уже привыкли и потому зачастую знали, где искать эмира в лагере. Палатка эмира ставилась особняком, иногда по центру, иногда с краю, но обязательно нарушая общий строй.

– Людей не видно? – спросил я снайперов.

– Пока никого нет, – объяснил младший сержант Коровкин. – Могли в лес уйти, до леса от палаток метров сорок. Могут в палатках сидеть. Если палатки утепленные, тепло выходить не должно. Тепловизору уцепиться не за что. Хотя кто в боевой обстановке будет в палатке отсиживаться? Разве что раненый…

Палатки у бандитов обычно бывают утепленными. Мы к такому давно уже привыкли. Ночью в горах бывает холодновато, а они все имеют опыт горной войны. Да и все банды, сколько мы их ни уничтожали, рассчитывали до зимы прожить и зиму намеревались тоже провести в горах. И готовились к этому, даже теплую одежду про запас имели. Хотя думать о зиме пока еще рано. Лето в самом разгаре.

«Тройки» взвода тем временем продвигались вперед. Сформировалась еще одна, шестая «тройка», в которую вошел сержант Мослаков и два солдата передового дозора. Эта тройка возглавила общее движение.

– Юра! Мослаков! – позвал я.

– Слушаю, товарищ старший лейтенант.

– Проверь то место, которое тебя остановило. Что там такое в тепловизорах светилось?

– Я туда и иду…

– Документы у убитого снайпера забери.

– Понял. Сделаю…

Сам я двинулся вслед третьей «тройке». Мы могли бы вызвать фланговые дозоры и сформировать еще две «тройки», использовав в качестве рядового бойца первого снайпера взвода, но я посчитал это лишним и подумал, что боковые дозоры обязательны в наших действиях. А «троек» у нас хватало. Сержант Занадворов со своим «Выхлопом» двинулся рядом со мной.

– Товарищ старший лейтенант, – вышел на связь сержант Мослаков. – Тут какой-то нонсенс, иначе не скажешь.

Сержант Мослаков всегда любил щегольнуть красивым и умным словом, особенно если это слово не всем понятно.

– Что там такое?

– Рядом с окопом лежит в виде бруствера туша недавно убитого кабана. Потому она и светилась, что остыть не успела. Прикрывала бойницу для винтовки.

– Нонсенс был бы, если бы там туша убитого бандита лежала, – ответил я, не понимая сразу, чему сержант так удивился.

– Мусульманам даже прикасаться к свинине непозволительно. А тут кабана сюда перетащили, да и снайпер лежал с ним почти в обнимку. И это – фанатик?

– Документы у снайпера посмотри. Наверняка – это какой-нибудь европеец.

– Я как раз нашел документы. Только что… По лицу ничего сказать невозможно, поскольку лица у него нет. Но на груди из-под «разгрузки» рыжие волосы наружу торчат. Так… Вот, нашел паспорт. По цвету на российский похож. Только герб в виде наполовину ощипанной курицы.

– Польша?

– Польша… Гражданин Польши.

Что и требовалось доказать…

– Убери паспорт в карман поглубже. Смотри, не потеряй. Наличие наемников в банде – решающий повод для участия в операции спецназа ГРУ. Мы противостоим интервенции. Занадворов! Где лежит тот, что за винтовкой полз?