Старшие ведьмы из ковена сплетничали, что в молодости у Стефы был бурный роман с вожаком расположенной в Проточном общины медведей-оборотней. Верберов, как их называли в нашем мире. Поговоравали даже об истинности. Но его люди не захотели родниться с ведьмой, ведь отношения между нашими видами всегда были натянутыми. А вожак, встав на их сторону, оставил ее.

Ведьмам ковена, что были не в состоянии смотреть на муки Стефы, пришлось провести сложнейший ритуал для снятия с них уз единения. Вербер женился на такой же оборотнице, как и сам, которая родила ему сына, но прожила после этого недолго, оставив мужчину вдовцом.

Оборотень, наглая рожа, долго не горевал, и имел смелость, после всего содеянного, заявиться к Стефе и просить вернуться к нему. Но моя тетушка, настоящая ведьма, обиды не простила и сказала, что, если он еще раз переступит порог ее дома, его вынесут вперед ногами. Он, конечно, ушел, а она еще неделю лила слезы.

Шли годы. Стефа долго о нем ничего не слышала. Но вот последние лет пять этот нахал снова активизировался.

Похоже ведьминский ритуал по снятию уз не такой уж долговечный. Теперь он каждый месяц шлет Стефе букеты ее любимых тюльпанов с запиской, где всего одно слово – «прости».

Где он берет эти цветы и зимой, и летом, мы можем только предполагать. Тетушка, первые четыре года, получив букет из рук курьера шла на кухню засовывать его в мусорное ведро. Но последний год все чаще забывала это сделать и оставляла на столе. А мы с сестрами ставили в вазу и наслаждались ароматом.

Вот и сейчас на столе красовался огромный букет, а запах цветов витал по всей кухне, перебивая горелый душок.

– Что у нас на завтрак? – бодро поинтересовалась я, оседлав стул.

– Омлет подгорел, так что на выбор бутерброд с сыром или бутерброд без сыра, – озвучила тетушка наше «богатое» меню. Повар из нее был не очень хороший, но любили мы ее не за это.

– С сыром, – не растерялась я. Даже скудный завтрак не смог испортить мне настроение.

Шлепнув на тарелку кусок поджаренного черного хлеба с кусочком расплавленного сыра сверху, и подвинув ко мне кружку ароматного кофе, Стефа села напротив и подперла ладонью подбородок.

– Ну чего? – не выдержала я ее пристального взгляда, – Я все решила! И на этот раз все серьезней некуда.

– Я знаю, милая, – наконец-то улыбнулась она. – Но я смотрела в шар.

Это и привлекло мое внимание. Шар Стефы, доставшийся ей по наследству от матери, показывал будущее и настоящее, но не прямыми образами, а расплывчатыми. И трактовать их могла только хозяйка. Мы с сестрами часто просили ее заглянуть в него, чтобы узнать будет ли удачным то или иное наше предприятие, и никогда об этом не жалели. Шар показывал только правду, не всегда приятную, иногда непонятную, но наперекор ему мы ничего и никогда не делали.

– Что ты увидела, Стефа? – нетерпеливо спросила я, быстро пережевывая кусочек бутерброда.

– Ничего определенного, – задумчиво протянула она. – Но сегодняшний день изменит твою жизнь. Правда, неясно в какую сторону. Вроде как, это зависит от тебя. Так что будь осторожной, Таточка.

Она протянула мне пузырек с желтой жидкостью.

– Это обережное зелье, я сварила его пару часов назад специально для тебя. Выпей прежде, чем выйдешь на улицу.

– Спасибо, – пробубнила я, запивая кофе остатки хлеба.

Минуту спустя я схватила зелье и помчалась обратно в комнату, чтобы переодеться, захватить документы и отправиться в расположенный не очень далеко от дома университет.

– Пожелай мне удачи, – прокричала я Стефе выходя за дверь кухни. Если она что-то и ответила, я уже не слышала.