– Ещё! Да! – требовательно загудели за столами.

– Сыграй ещё, варвар!

– Играй, Ящер тебя побери!

Князь сделал повелительный жест, и к Таргитаю подошёл отрок с кубком.

– С княжеского стола, – сказал он негромко, протягивая вино. – Ты удачлив, чужак.

Дударь перехватил удивлённый взгляд Степана, поднёс чашу к губам и осушил до дна.

– Сыграй, – вновь попросила княжна.

Сидящая рядом с дочерью Аграфена милостиво кивнула. Она нагнулась к Кологору, что-то прошептала на ухо. Но князь словно её не услышал – восхищённый, полный ожидания взор направлен на Таргитая.

Тарх вновь принялся играть. Под чарующую музыку гости, как наяву, узрели трёх вышедших из Леса невров.

Они прогнали степняков, восстановили разгромленную весь полян, и один из Троих полюбил местную красавицу. Жаркая страсть соединила их в одну из ночей. На следующий день Трое отправились на охоту, а когда вернулись – вновь застали деревеньку сожжённой. Мужчин убили, над женщинами надругались.

Девушка от позора наложила на себя руки, а Трое отправились дальше – сокрушили степного Кагана, отомстили за всех полян, чья кровь была пролита.

Затем долго странствовали, совершали подвиги, повергали могучих врагов. Но теперь их пути разошлись, каждый ушёл своей дорогой, и нет больше трёх неразлучных друзей, готовых друг за друга вбивать врагов в землю.

Грудь Таргитаю защемила тоска. Он живо представил брюзжащего зануду Олега и грубого, но в душе доброго Мрака. Встретит ли их снова?

Музыка стихла сама собой. Повисшая тишина лопнула от шквала восторженных криков. Невр ощутил на себе горящие взгляды дружинников и бояр. Их пальцы смахивают слёзы, глаза ошеломлённо сияют, горят радостью, жаждой приключений и битв.

Под восторженный стук по столешницам и здравицы отроки повели его к княжескому столу.

Кологор жестом велел освободить место. Певца усадили, поставили серебряное блюдо с зажаренным гусем и широкую братину, где плещется густое и красное, как кровь, вино.

– Ты играешь, как никто другой, – прогудел князь с одобрением, глядя на Таргитая из-под чёрных кустистых бровей. – Никакой гусляр с тобой не сравнится. Такой мощью, как у тебя, можно управлять всем нашим царством! Эх, родимый Дунар! Да что там Дунар – артанцы, куявы и славы, услышав твои песни, захотят бросить оружие и встать под наши знамёна!

– Эти земли зовутся Дунаром? – переспросил Таргитай, бережно убирая дудочку за пазуху.

Князь рассмеялся, Аграфена одарила невежественного дударя снисходительной усмешкой, и лишь княжеская дочь смотрит с нежностью, хоть ее лик надменен и властен.

– Это Дунарское царство, – проворчал Кологор. – Но сейчас ты на земле моего княжества Родон. Дай боги, когда-нибудь я стану властителем и всего Дунара.

– Прощаю тебе смерть Сыча, – молвил князь. – Жаль, конечно, своих воинов… но солдат сотни и тысячи, а такой певец, как ты, – один!

– Я их не победил, – проговорил невр печально, – я всего лишь убил…

– Откуда ты такой взялся? – спросил Кологор насмешливо. – Из Леса что ли вышел? Как тебя звать?

– Мать нарекла меня Таргитаем, – сказал невр. – И для меня это всё – Гиперборея.

– Ты, видать, в этом своем Лесу умом тронулся, – проворчал севший рядом Кодлан, от него всё ещё веет неприязнью, обрубок уха и шрам на шее выглядят отталкивающе. – Или просто вы там все темные, как дыра в моей… гм… В общем, здесь несколько царств. Не самое большое, зато самое великое! – наш Дунар. А Артания, Куявия и Славия с Вантитом – это так, мелочь, с которой не сегодня-завтра расправимся, захватим, разграбим, изнасилуем, утопим в крови.