– Что еще вы нашли?
Один из полицейских достал список и зачитал его. Кажется, его зовут Нхо, так он говорил? Иностранные имена нелегко запомнить. Наверное, то же верно в отношении его собственного имени. Нхо был по-мальчишески худощав, коротко подстрижен, с открытым, приветливым лицом. Но Харри знал, что через несколько лет это выражение изменится.
– Стоп, – сказал он. – Можешь повторить последние слова?
– Билеты тотализатора, сэр.
– Посол, видимо, посещал скачки, – сказала Крамли. – Что же, популярный вид спорта в Таиланде.
– А это что такое?
Харри наклонился к водительскому месту и поднял прозрачную пластиковую ампулу, застрявшую в щели между спинкой и сиденьем.
Полицейский заглянул в свой список, но ничего такого там не нашел.
– В подобных ампулах выпускается жидкий экстези, – объяснила Крамли, подойдя поближе, чтобы рассмотреть находку.
– Экстези? – Харри покачал головой. – Пожилые христианские демократы, может, и трахаются в бардаках, но наркотики не употребляют.
– Ампулу проверим, – ответила Крамли.
Было заметно, что она недовольна – еще бы, проморгать такую улику.
– А теперь посмотрим, что у нас сзади, – продолжал Харри.
Багажник машины был настолько же опрятен и чист, насколько захламленным оказался салон.
– Аккуратист, – заключил Харри. – В салоне, скорее всего, хозяйничают жена и дочка, но в багажник он их не пускает.
В свете карманного фонарика, наведенного Крамли, блеснул ящик с инструментами. Здесь все сверкало чистотой, и лишь немного известки на отвертке говорило о том, что этот инструмент использовали.
– Еще немного виктимологии, ребятки. Предполагаю, что Мольнес особенно рукастым не был. Этот инструмент ни разу не вступал в контакт с двигателем. Зато его использовали, чтобы повесить дома, на каменной стенке, скажем, семейный портрет.
В тот же миг у него над ухом восторженно взвыл комар. Харри хлопнул себя по щеке, ощутив ладонью влажный холод собственной кожи. Солнце уже село, но жара не спадала, зато ветер стих, и казалось, что влага сама выступает из пригорка у них под ногами и так пропитывает воздух, что его можно пить, как воду. Рядом с запасным колесом лежал домкрат, с виду тоже ни разу не использовавшийся, и еще узкий коричневый кожаный кейс, вполне уместный в машине дипломата.
– Что в кейсе? – спросил Харри.
– Он заперт, – ответила Крамли. – Автомобиль формально считается территорией посольства и поэтому не входит в нашу юрисдикцию, так что мы не имеем права его вскрывать. Но если среди нас представитель Норвегии, то мы, возможно…
– Сожалею, но у меня нет дипломатического статуса, – сказал Харри, достал кейс из багажника и положил его на землю. – Но я утверждаю, что этот предмет больше не находится на норвежской территории, и поэтому предлагаю вам вскрыть его, пока я схожу в холл и побеседую с владельцем мотеля.
И Харри медленным шагом пересек патио. Ноги отекли после авиаперелета, рубашка намокла от пота, хотелось пить. Если не считать всего этого, то снова заняться делом оказалось не так уж и плохо. С последнего раза прошло немало времени. Он заметил, что «м» на вывеске тоже погасла.
Глава 7
«Ван Ли, менеджер», – было написано на визитке, которую протягивал Харри человек за стойкой; возможно, это был намек, что лучше бы зайти как-нибудь в другой раз. Костлявый, в цветастой рубашке, владелец мотеля прищурился, всем своим видом показывая, что не желает иметь с Харри никаких дел, по крайней мере сейчас. Он уткнулся в бумаги, но, увидев, что Харри все еще тут, недовольно фыркнул.
– Я смотрю, вы очень занятой человек, – сказал Харри. – Поэтому предлагаю побыстрее закончить беседу. Главное, чтобы мы поняли друг друга. Я ведь иностранец, а вы таец…