– Мы остановились на вашем ранении…

– Наш корпус вывели в тылы. Полк стал полностью небоеспособным. Буквально только пара машин вырвалась из-под Верхне-Кумского. Что-то «убежало», когда немцы прорвались… Всего в корпусе, согласно отчету, осталось пятьдесят три танка. Эти машины уже 27 декабря пошли по длинной большой дуге через Калмыцкие степи на Маныч, а затем на Миус-фронт. Корпус ушел, а наш полк, брошенный и забытый Богом и командованием, как абсолютно утративший боеспособность, оставили под Сталинградом. Нам только успели сказать: «Хотите воевать – формируйтесь!» Получили мы под квартиры один населенный пункт на южной окраине Сталинграда. Танков у нас уже не имелось, людей осталось с гулькин нос. Собственными силами из запчастей с подбитых машин кое-как умудрились собрать два танка. Но их у нас тут же забрали, и они ушли с бригадой.

Ну что, раздали награды, подвели итоги, помянули погибших. Нужно все начинать заново. Слово взял комполка Брежнев. Поздравил нас с наступающим Новым годом, рассказал о положении на фронтах. Мы ему задали вопрос: «Почему корпус ушел, а мы торчим здесь?» Тот развел руками: «Командование поручило нам заново сформировать полк. Это все, что я могу вам сказать». А когда вручал награды, вдруг обратился ко мне: «А тебе, Орлов, две награды. Вот орден Красного Знамени и вот приказ на назначение начальником штаба полка». Какой из меня начальник штаба полка, в двадцать лет? А у комполка куча всяких штабных и заместителей: капитаны, майоры, старшие лейтенанты… У них, конечно, глаза на лоб: «Еб твою мать, лейтенанта начальником штаба полка! А мы в таком дурацком положении». Там тоже разные водились люди. Были и такие, что не воевали, сидели в тылу. Но были и такие, которые самоотверженно исполняли свой долг. Вспоминается пожилой старший лейтенант по подвозу горючего и боеприпасов. Этот человек заслуживает самых добрых слов…

Я начал было сопротивляться, высказал сомнения, справлюсь ли. Но Николай Моисеевич, чудесный человек, сказал очень просто: «Николай, завтра будь добр представьте ваше соображение и план, как нам начать работу по формированию полка».

А я ни одной официальной бумаги в жизни не оформил. А тут мне говорят оформить план формирования полка! И тут началось…

И удалось – сформировали. Это оказалось нетрудно. Техники, как на складе. Зайди в любой большой овраг – или танки, или машины. Чего только там не было!

Рядом стоял ремонтный завод. Мы познакомились с командиром ремонтно-восстановительного батальона. Тот говорит: «Вы давайте таскайте мне. Хоть один танк притащите, и я вам начну делать. Рабочие есть». Мы откопали один танк из-под снега в овраге – его ремонтники тут же ввели в строй. За танком откопали парочку немецких грузовых машин. Хорошие мощные машины, не хуже «Студебекеров». Считай, уже какая-то живность появилась, можно двигаться дальше. Январь месяц, снега горы. Полуторка у нас была, так с ней одни мучения. А в Сталинграде еще продолжаются бои, доколачивают окруженных. Не успели мы сформировать полк, как к нам приехало начальство и приказом Рокоссовского его у нас отобрали и отдали на пополнение в 64-ю армию Шумилова, в город. Но у нас уже опыт! Мы один танк у них прямо с платформ утащили… Все равно полк сформировали не по штату – боевых единиц набрали больше, чем полагалось. Сгрузили этот танк и давай опять рыскать по окрестностям, таскать технику…

– А людей где брали?

– Кругом госпиталя. Даже из города брали людей, у Шумилова и у Чуйкова. Мы к ним с краю прильнули, с юга. Шумилов нам так помогал, о!