Об этом всём я раздумывал, изредка отрываясь от изложения будущего на листах бумаги. Два дела одновременно я всё же делать не умел, однако работа по обоим медленно, но двигалась. Как раз я закончил, шесть листов исписал мелким убористым почерком, когда вернулась первая партия – бойцы с лейтенантом. Всё фамилию его никак не мог запомнить, хотя на языке крутится – Климкин. Бойцы принесли все шесть ящиков с тушёнкой и даже несколько мешков с крупой, ящика два с макаронами, полкоробки со сгущёнкой и один мешок с горохом. Это всё откуда? Неужто немцы склад не захватили? Однако доклад Климкина прояснил ситуацию. Немцы на складе были, более того, успели включить его в снабжение ближайших частей. Так как на склад время от времени прибывали грузовики, и их загружали солдаты взвода охраны. Вот когда и был такой аврал, бойцы приподняли проволоку и утащили из ближайших штабелей, крытых брезентом, всё, что попалось под руку. Из добытого я был разве что банкам со сгущёнкой, сладкого захотелось.

Отобрал всё, что нам пригодится, и тут прибежал мокрый Лосев, завершавший омовение, он продолжил. Всё, что берем, оставили, остальное отнесли подальше и спрятали в густом кустарнике. В ближайшее время я покидать эти угодья не собирался. Нужно будет совершить налёты на склады продовольствия и вооружения и утащить в лес как можно больше. Хотя можно попробовать, как это провернул Климкин, без шума и пыли, по-тихому.

Пока бойцы занимались маскировкой небольшого продовольственного склада, стараясь оставлять как можно меньше следов, по одному стали возвращаться группки пограничников. С их слов я наносил на карту местоположение разной техники. Танков хватало, с опушки, залезая на высокие деревья, посланные обнаружили больше двадцати единиц, грузовиков под сотню, но большая часть была повреждена или уничтожена. Хотя целые на вид тоже встретились. Даже артсистемы заметили. Поставил жирный знак вопроса над одной из меток, там бойцы обнаружили в низине трубы миномётов с ящиками боезапаса, оружие нужное. Одного из пограничников я отправил сменить Иванова.

Тот появился минут через десять и доложил об изменениях, произошедших на дороге за это время. Когда вернулся старлей, я как раз переоделся в выстиранную и успевшую высохнуть форму и осматривал фуражку. А вернее, не отстиравшуюся кровь прошлого владельца. Боец, что занимался стиркой, виновато пожал плечами. Похвалив его за отлично выполненную работу, я передал ему комбез для стирки и выслушал Иванова.

Информация была интересной, оказалось, немцы уже вытащили обе «тридцатьчетвёрки» из воронки. Одну запустили и своим ходом отогнали в сторону, но попытки запустить другую не увенчались успехом. Хотя Иванов видел, как вспухали дымы над её кормой после пробных запусков. Теперь, краном тягача подняв кормовой люк, два техника возились с мотором.

– Наши они, точно говорю. Немцы для ремонта наших пленных техников используют.

– Были замечены попытки покинуть место работы? – поинтересовался я.

– Точно нет, они там навес сооружают, похоже, ночевать собрались. Им в термосах на мотоцикле горячего привезли. Видно, кухня неподалёку.

– Похоже, так, – согласился я. – Что там вы говорили насчёт боекомплекта? Повторите.

– Они вытащили из обоих танков боекомплект и сложили его в кузов нашего ЗИСа. Причём тот объехал все подбитые танки на поле и у дороги. Разве что они к КВ не подходят, те ещё дымят. Тот, из которого вы стреляли, башни лишился. Я видел, что она лежала неподалёку от корпуса.

– Странно, боекомплекта оставалось не так много, чтобы снести башню, – удивился я. – Ладно, сейчас не до этого. Значит, одна «тридцатьчетвёрка» всё ещё стоит у воронки, и её пытаются привести в порядок техники из военнопленных, вторая в порядке и стоит у лагеря, организованного ремонтниками?