Мысли медленно и тяжело, будто жернова, кружились в такт вырывающейся из зала музыке. Ударные бились волнами о грудь, пульсировали в висках.

Стеша облизнула пересохшие губы. В руке завибрировал телефон. Не глядя – она знала, что это Ирка – девушка нажала кнопку сброса вызова.

Входная дверь распахнулась, обдав целующихся апрельской свежестью и ароматом дождя. Ирка, всклокоченная, в промокшей на плечах куртке, громогласно поздоровалась со всеми присутствующими, чем невольно отвлекла обнимающуюся парочку. Парень, ещё томно прикрывая глаза, оглянулся и замер. Блаженная полуулыбка медленно таяла на его скуластом лице:

– Олег? – голос Ирины сорвался, глаза округлились, взгляд скользнул по прижавшейся к парню нимфе, задержались на красноречиво сжимающих её попу руках.

– Олежа, кто это? – блондинка капризно надула губы, с интересом уставилась на Ирку.

Парень моргнул, по белому лицу пошли малиново-красные пятна, в глазах читался судорожный поиск алгоритма оправданий. Ирина отвела взор с его окаменевшего лица и встретилась взглядом со Стешей.

Савельев чуть отстранился от подруги, автоматически приняв отрешенный вид, но по лицу невесты понял, что она видела всё.

Всё, что ей видеть не полагалось.

Все четверо замерли. Из зала вырывалось волнами аллегретто. Пауза. Стремительный каскад по оголённым нервам. Незнакомка в мини обиженно скривилась, уже открыла рот, чтобы начать ныть.

Ирина шумно выдохнула: махнув через крохотный вестибюль, она схватила подругу за локоть и поволокла вон, мимо остолбеневшего и шепчущего невнятные оправдания Олега.

Мощный слайд. Пауза. Аккорд. Его лицо плыло перед Стешей, словно в замедленном немом кино. Она до мельчайших подробностей видела глаза, чуть растрепавшуюся в объятиях знойной красотки прическу, к которой он никогда не разрешал ей, Стеше, прикасаться, расстёгнутый ворот рубашки, которую она, Стеша, ему подарила на день рождения. Терпкий аромат модного одеколона смешался с приторно-сладким запахом блондинки, вызывая приступ дурноты. Вот же только вчера в любви и верности клялся!

И в следующее мгновение она оказалась на свежем воздухе. Прохлада чистого апрельского вечера, чуть накрапывающий дождик освежили её, ворвались в лёгкие, омыли глаза, ноздри, освободив от конфетного аромата.

Как куклу её засунули в жёлтое такси.

Над ухом что-то орал Иркин голос. Хлопнула дверца авто.

Крепкие, словно тиски, объятия подруги.

– Всё, всё, – шептала она, прижимая голову Стеши к своей груди, неистово приглаживая волосы, озябшие плечи, продрогшую спину.

Стешу била мелкая дрожь.

Мимо проплывала шумная вечерняя столица.

Водопады огней, автомобильный шум и гомон, сотни тысяч торопливых ног, возбужденных рук и тоскливых глаз. Такси, умело объезжая городские пробки дворами, узкими улочками, тянуло домой.

Ирина все говорила что-то рядом. Кажется, возмущалась и ругалась. Стеша не слушала. В груди поместилась пустота. Она растеклась по телу, заполнила клетки холодом и равнодушием. Мозг автоматически соображал, выдавал какие-то решения, но этого было мало, чтобы снова чувствовать себя человеком.

Несколько лет назад она смотрела фильм об удивительном искусственном интеллекте, который мечтал стать живым, стать мальчиком. Но не мог. Потому что не чувствовал. Стеша ощущала себя таким же совершенным, но неживым организмом. Способным говорить, думать, но лишенным эмоций.

Перед глазами вставала целующаяся парочка. Ухоженный парень в дорогом костюме, подаренной ею рубашке и льнущая к нему, тающая, словно бельгийский шоколад, блондинка.