Встав с кровати, накинула халат на плечи, запахнула его, завязав пояс и подойдя к девушке, заставила оставить сервировку, развернув к себе лицом.

– Ида, я вижу твоё состояние, кто посмел тебя обидеть в моем доме? Это Густав или может Амбер? – спросила еще раз, добавляя в голос приказные нотки. – Я прикажу немедленно наказать их!

– Нет-нет, госпожа, они не виноваты! – тут же воскликнула девушка, чем удивила меня еще больше.

– Тогда кто это был? – растерянно поинтересовалась. Неужели дворецкий или повар? Но они женаты, да и стары для такого рода домогательств.

– Простите меня…, госпожа, я хотела… лишь собрать вещи вашей матушки, а он… закрыл дверь и потребовал молчать… – пролепетала горничная, вдруг рухнув передо мной на колени.

– Господи, да о ком ты говоришь, Ида?! – прошептала ошарашенно, тоже опускаясь на колени перед девушкой и пытаясь её успокоить, поглаживая плечи.

Ида затихла, сдерживая рыдания, а потом набравшись храбрости, прошептала:

– Ваш отец…

Эти слова были сродни пощечине, такой сильной, что в ушах зазвенело. Хлопая удивленно ресницами, смотрела на девушку, словно громом пораженная и никак не могла осознать сказанное ей.

– Это шутка? – наконец выдавила из себя, удивленно заламывая брови вверх.

– Нет, госпожа… – всхлипнув жалобно, простонала девушка и снова начала плакать, пряча лицо в ладони.

Для меня это всё выглядело каким-то страшным сном, из которого я никак не могу вырваться. Сначала ночной кошмар с мамой, теперь вот с Идой странности. Кто будет следующий, я?

Поведение отца пугало всё больше, таким его никогда не знала и даже не думала, что он способен на такую жестокость по отношению к женщинам. В нашем обществе, мужчины, конечно, главенствовали, но с дамами обращались по всем правилам приличия. И если честно, раньше я никогда не сталкивалась с жестокостью или насилием. Как себя вести в такой ситуации не представляла, но во мне всё буквально кипело от возмущения и несправедливости.

– Так, Ида, вставай, иди умойся и прекрати лить слезы, ими ничего не исправить, – скомандовала я, поднимаясь на ноги и подходя к окну.

Уставилась на золотистые листья деревьев, еще влажные после ночного дождя. Аппетит пропал, и все мысли теперь крутились вокруг последних событий. Меня пугало поведение отца, вчера еще думала, возможно, он просто решил проучить маму, и утром вернет её домой. Но, так как он повел себя с Идой, говорило совсем о другом, папенька не раскаивался в содеянном. Тут вспомнила слова горничной и поинтересовалась:

– Ида, ты должна была собрать вещи матушки на какой период?

– Граф приказал собрать всё необходимое и отправить в дом Скорби, – пояснила девушка, выходя из ванной и вытирая лицо фартуком.

– На какое время он отправил её туда, известно? – спросила с надеждой. Обернувшись к ней, обнаружила на лице девушки удивление, смешанное с испугом. – Ну, что на этот раз? – поинтересовалась уже раздраженно.

– Ваш отец вчера подписал документы на пожизненное содержание жены в доме Скорби, – проговорила извиняющимся тоном Ида, потупив взгляд.

– Что?! – переспросила, не веря своим ушам. – Ты лично видела эти документы?

– Нет, но нам сообщил об этом утром дворецкий, – ответила девушка.

– Помоги мне одеться, немедленно! – рявкнула я, стремительно направляясь к гардеробной.

Это уже перебор, я не собиралась молчать, пусть папенька объяснится! Конечно, я слышала истории, где мужья, уставшие от своих скверных жен, отправляли их в монастырь или дом Скорби, чтобы научить покорности. А вот на пожизненное содержание оставались там единицы, кто действительно лишался разума. Их закрывали в каменной келье без права выхода, посещение было запрещено, ссылаясь на то, что пациент нервничал и становился агрессивным, даже письма передавались только с разрешения главного служителя.