И вскоре ей представился желанный шанс. Они провели три дня в Лондоне, после чего Лемур собирался увезти жену в Чичестер, в старый угрюмый дом, несколько веков принадлежавший семье Макгоун. Черный Джек всегда говорил, что именно этот дом заставил его когда-то сбежать в чужие страны. Дом и проклятая английская погода.

Джульетта все тщательно спланировала. Ей удалось обменять бриллиантовую булавку для галстука, принадлежавшую отцу, на комплект мужской одежды. Знаменитые драгоценности Макгоунов Лемур тут же присвоил себе, и у Джульетты не было к ним доступа. Но в тот вечер он настоял, чтобы она надела в оперу серьги с бриллиантами и жемчугами. Так что теперь они были ее последней надеждой в случае крайней нужды.

Джульетта прекрасно понимала, что никто на этом свете не поможет ей. Для всех она была женой Марка-Давида Лемура, игрушкой в его руках. Ее деньги и имущество принадлежали этому жестокому негодяю, как принадлежало ее несчастное тело. Но ум и сердце – их она не собиралась отдавать никому! И она твердо решила, что больше никогда не позволит Лемуру надругаться над ней. Безжалостно обрезав свои роскошные длинные волосы, Джульетта облачилась в мужской наряд, надела слишком большие для нее ботинки и убежала, едва дождавшись рассвета.

В общем, вполне можно было надеяться на то, что муж не станет ее искать. Ведь он и так получил то, чего так хотел, – возможность распоряжаться огромным состоянием, которое оставил дочери Черный Джек. Несмотря на всю свою практичность, Джульетта не представляла размеров наследства, да и не слишком интересовалась им. Наследство связало ее с Марком-Давидом Лемуром, и она проклинала эти деньги, сколько бы их ни было. К тому же она прекрасно знала, что ей все равно никогда не видать этих денег, так какая разница, насколько ее ограбили.

Однако не стоило недооценивать Лемура. Он был жадным и жестоким человеком, который никогда не захочет выпустить из рук то, что ему принадлежит. Кроме того, он так и не смог закончить то, что начал, – сделать женщиной свою молодую жену.

Дрожь невольно пробежала по телу девушки. Она не сомневалась, что рано или поздно Лемур все равно убил бы ее, какой бы абсурдной и необъяснимой ни казалась эта мысль. Всякий раз, когда Лемур приходил, чтобы овладеть ею, ярость его была все сильнее и сильнее, а взгляд его блеклых глаз все больше походил на взгляд убийцы. Если он найдет ее теперь, после того как она посмела убежать, для нее не останется больше никакой надежды.

Но Лемур никогда не найдет ее здесь! Этому надутому снобу не придет в голову обшаривать крошечные прибрежные городишки в поисках сбежавшей жены. И, уж конечно, он никогда не подумает, что новый слуга, появившийся в Саттерз-Хед, имеет какое-то отношение к Джульетте Макгоун. «К Джульетте Макгоун-Лемур», – с отвращением поправила себя девушка, и по телу ее снова пробежала дрожь.

Лучше не думать об этом хотя бы сейчас. А просто наслаждаться теплыми лучами солнца, которые проникали под кожу, нежно прогревая все ее тело, избавляя от холода, от которого она уже не надеялась когда-нибудь избавиться.

Впрочем, сегодня ей было жарко не только от солнца. Ее постоянно бросало в жар от взгляда Филиппа Рэмси, хотя она и не могла понять, почему. Во взгляде его не было ничего похожего на вожделение и похоть, которые она читала на отвратительной физиономии Лемура. Но была в его глазах какая-то необыкновенная теплота и настойчивость, от которых становилось еще жарче, чем от палящих солнечных лучей. И Джульетте невольно хотелось оказаться к нему поближе, подобно мотыльку, которого манит пламя свечи.