— Если бы не эти глупые законы, запрещающие женщине заниматься работорговлей, — проворчала она, разматывая длинный шарф с головы. — Пошла бы как нормальная ведунья на площадь. А так, вот приходится изгаляться, да еще каждую соту, чтобы только тебя не проморгать!

— Ты меня ждала? — восхитилась я. — Да еще так долго… Кстати, Марвия, а насколько долго? — задала я мучающий меня вопрос.

— Сейчас увидишь, — хихикнула ведунья и, справившись наконец с непослушной шалью, подняла на меня глаза.

Я опешила: за исключением этих глаз на лице старухи не осталось ничего, напоминающего прежнюю Марвию: абсолютно белые, всклоченные шалями волосы, такие же седые брови, кожа с синеватым оттенком в глубоких морщинах, я даже разглядела парочку застарелых рубцов, словно передо мною стоял старый воин с богатой событиями жизнью за могучими плечами.

— Ты ли это? — побелевшими губами прошептала я. — Что с тобой произошло?

— Время со мной произошло, — с сарказмом в голосе ответила старуха. — Знаешь, тысяча сот — это тебе не шутки!

— Тысяча, — повторила я, все еще не в силах поверить. — Значит, валл был прав… Но волосы — разве камы седеют?

— Камы — нет, — пожала плечами ведьма. — А вот анахи — еще как… через пару тысяч сот.

Пару тысяч? Я замерла, боясь спугнуть робкую надежду:

— Марвия, скажи — Роже жив? — дрожащим голосом спросила я.

— К моему великому сожалению, — зло буркнула ведунья.

— В смысле? — озадаченно спросила я, даже позабыв обрадоваться.

— Присаживайся, Мастер, — ведьма похлопала сухой ладонью по мягкому свертку рядом с собой. — Это долгая история. Сейчас заворожу твоих спутников. Насколько понимаю, девушка знает язык, да и валлы иногда поражают умением слушать.

Марвия исчезла за покрывалом, а я в растерянности плюхнулась на мягкий тюк. Палатка старухи была выложена из толстых плотных ковров и, казалось, держалась на честном слове. Конечно, я знала, что вся конструкция опирается на магию, но глядя на потолок, который сам по себе висит в воздухе, верилось в реальность происходящего с трудом. Коричнево-серые тряпки разбросаны всюду, нечто мягкое, распиханное по тюкам, не поддавалось опознанию. Запах горелых трав, расползающийся колючим туманом из-под занавеси, добавлял обстановке мрачности. Я поежилась: чем мог Роже насолить ведьме, что Марвия с такой ненавистью отозвалась о нем?

Вскоре старуха вернулась: из-за приподнятого покрывала раздалось сонное посапывание Веры, изредка заглушаемое мощными всхрапами валла.

— Ну вот, теперь можно спокойно поговорить, — с облегчением в голосе произнесла Марвия, усаживаясь рядышком.

— Скажи, — задала я первый мучающий меня вопрос. — Откуда у тебя столько денег?

Конечно, мне было гораздо интереснее узнать про Роже, но я почему-то оттягивала момент, словно опасаясь, что история не понравится.

— Смешно получилось, — расхохоталась старуха. — Это было муть знает столько сот назад. Когда на Валрад обрушился гнев мицара[1] и город разрушили и сожгли дотла, я как раз отдыхала у Дика… ну, ты помнишь Дика. Валл во время атаки отчаянно собирал всякий хлам, грузил на телегу и тайными путями, с помощью меня и родственников, вывозил в лес. А потом, когда от города осталась лишь равнина, окутанная дымом, Дик вдруг разрыдался. Сказал, что валлу не нужно ни денег, ни скарба, мол, валл свободен, когда у него ничего нет. И он, наконец-то, свободен. Всучил мне вожжи от лошаденки и, сграбастав своих ошеломленных братьев, пытающихся хотя бы мешок со знаменитыми штанами Дика стащить с воза, просто ушел в лес. Так я стала просто неприлично богата: валл драл с постояльцев втридорога, а тратить накопления и не думал, так как штанов у него было много, а больше Дику ничего и не надо, поскольку у валлов на самом деле ни в чем нет необходимости. С тех пор несколько островов в Великом океане — мои. А я езжу по миру, посещая все мыслимые рынки рабов в надежде когда-нибудь купить тебя.