Бессовестный ставит меня на пол только в просторном лифте и то для того, чтобы снова наброситься с настойчивыми поцелуями, не давая даже опомниться. Князев вжимает меня в поручни, одной рукой поднимает мою ногу, закидывая на себя и приказывает не двигаться, второй пробирается в трусики и начинает массировать клитор. Не буду скрывать, я проделывала с собой нечто подобное, но это ни в какое сравнение не идёт с тем, что испытываю сейчас от умелых ласк бандита. Он настойчиво вырисовывает круги, вытаскивает пальцы, а затем снова погружается, надавливает, вводя моё тело в состояние некоего транса, когда все мысли улетучиваются и ты сосредотачиваешься только на его движениях и собственном учащающемся сердцебиении. Всё сливается в одно размазанное пятно, Артём кусает подбородок, добровольно подставленную шею, целует приоткрытый из-за прерывистого дыхания рот.

По телу проходятся заряды тока, внизу живота стягивается тугой узел, эти ощущения в новинку для меня, поэтому становится даже немного страшно от того, как тело начинает потряхивать в экстазе.

— Давай малышка, покажи, как ты кончаешь, — рычит, продолжая свои пытки и стягивает мои волосы на затылке, заставляя смотреть в его потемневшие глаза.

Как по щелчку двух пальцев, моё тело содрогается от подступившей волны наслаждения одновременно со звуком открывающихся дверей лифта. Из горла вырывается непривычный хриплый стон, чувствую, как по позвоночнику скатывается капля пота, всё тело обмякает, но мужчина, что довёл меня до первого в жизни оргазма, ловко подхватывает на руки и выносит из лифта.

20. Глава 19

Я не в состоянии трезво оценивать обстановку, поэтому проносящиеся мимо интерьеры особо не разглядываю, единственное, подмечаю некоторые особо бросающиеся в глаза предметы и то, что тут слишком много места. Ступая по светлому коридору, Князев проходит через двустворчатые гигантские двери в квартиру, дальше всё как в тумане. В себя прихожу, только оказавшись на широкой мягкой кровати в комнате, освещаемой лишь ночными огнями Нью-Йорка.

Матрас прогибается, когда на него опускается Артём с голым торсом, на котором виднеются неприлично красивые кубики пресса. По всему мужскому телу красуются тёмные татуировки. Какие-то из них маленькие, какие-то большие, но я сейчас не в состоянии рассматривать их. Когда он успел раздеться по пояс? Взгляд бесстыдно задерживается на расстёгнутых брюках с отчётливой выпуклостью, но я заставляю себя отвести глаза и сосредоточиться на матовом потолке; накачанные рельефные руки принимаются стремительно срывать с меня одежду швыряя в сторону. Так я лишаюсь пиджака, платья и колготок, что страдали сегодня на пару. Когда дело доходит до нижнего белья, робко касаюсь мужского предплечья приостанавливая, не знаю, откуда во мне появляется неловкость… просто я никогда не представала обнажённой перед мужчиной и сейчас это ощущается немного странно и некомфортно…

Впервые Князев слышит мою просьбу, хоть она и не была озвучена вслух.

— Я никогда, ни перед кем не... — чувствую, что в данный момент жизненно важно сообщить эту информацию.

— Знаю, — перебивает нависающий сверху, — и это охуеть как возбуждает, Лиса. Знать, что ты вся моя. Полностью. Без остатка. Такая чистая и невинная. Блядь, у меня крышу от этих мыслей срывает. Стоит так, как будто девственник до первой тёлки дорвался.

Хочу возразить, что я вообще-то не его и никогда ею не стану, но язык не слушается и из меня вырывается только короткий рваный вздох. Мягкие губы припадают к ложбинке между груди, оставляя дорожку лёгких поцелуев; затем спускаются по животу вниз. Без стеснения Артём устраивается между ног и целует меня через трусики, затем разводит напряжённые бёдра в сторону и продолжает ласкать сквозь тонкое нижнее бельё. Тело заметно расслабляется, избавляясь от зажимов, на его место приходит вновь появившееся возбуждение. Заметив этот плавный переход между состояниями, мужчина, удовлетворённо рыча, подцепляет края шёлка и стягивает, швыряя в сторону. И вот я лежу перед ним, распластавшись совершенно голая за исключением бюстгальтера, мужчина долго рассматривает меня похотливо