Ах, кстати, в машине выяснилось, что паспорта то российского на имя Сары Абрамовой у меня нет. Только липовый с чужой фамилией и грин- карта. Олеженьку такой поворот событий не устроил, поэтому регистратора брака развернули на полпути, но на время. Сначала Багровский намерен восстановить мне документ, а уж потом расписаться. И чем дольше его фамилия будет обходить меня стороной, тем лучше.

На этого урода я стараюсь даже не смотреть, ибо его самодовольная ухмылка альфача, который получил желаемое, вызывает дикое желание проехаться по его надменной роже. Но я сдерживаюсь, ибо перед выездом, в машине, мне снова дали напутствие «не рыпаться» и любезно показали, онлайн-трансляцию, где двое бугаев стоят над младшим братом, не скрывая того, что при малейшей выходке ему придет конец:

«Веди себя достойно великой фамилии Багровская, Сарусь. Теперь ты станешь моей женой. Права на ошибку больше нет. Если, канеш, не хочешь вернуть Мишантия родителям по частям. Я организую, не сомневайся!»

Стоя на празднике жизни, я разрабатываю план, как после свадьбы я войду в доверие к Олегу, удостоверюсь в безопасности близких, выслав их из страны любыми путями, а затем... затем один из нас отправится на тот свет. Как говорится, как карта ляжет. Я успокаиваю себя, что этот брак ненадолго, и настраиваюсь на успех. У меня все получится, главное — перетерпеть...

Правда, надо отдать должное фате, которая прикрывает мое лицо с синяками и разбитой губой от нежелательных глаз и скрывает истинные эмоции на лице. Олегу и самому это на руку, чтобы никто не видел пошарпанный и потрепанный товар, приплывший в его руки.

Вереница желающих сказать тост не прекращается, а когда Багровский кивком велит спуститься с подиума вниз, чтобы принять поздравления лично и вблизи, я понимаю, что начали прибывать более весомые персонажи.

Кто-то из гостей присутствует с женами, кто–то, я так понимаю, с любовницами, судя по развратному виду девиц в рыжих полушубках и туфлях на высоченных шпильках, но большинство в одиночку. Подарки торжественно вручают Олегу, я же стою, как бесплатное приложение, со злобным оскалом на лице, которое никто не видит, хотя мне и так абсолютно наплевать на происходящее. Волнуют только уставшие от каблуков ноги и моя закончившаяся жизнь. Спасает только мысль о том, что совсем скоро один из нас избавится от другого.

С таким облегчением я еще никогда не задумывалась о собственной смерти… или чужой...

Каким образом это произойдет? Где? Когда?

Эти мысли успокаивают, дают толику надежды, что мои мучения не на всю жизнь. Слез почему-то нет, внутри такая необъятная пустота. Волнение куда-то пропало. Кажется, это и есть принятие и смирение по-настоящему.

Что, если вытащить сейчас пистолет из-за пояса Олега и пристрелить его на глазах у всех? Меня точно убьют следом, идея кажется заманчивой. Не нужно будет мучиться месяцами, а возможно, и годами. Это мой шанс закончить то, что еще не успело начаться. Только вот что будет с Мишей и родителями? Шавки Олега явно расправятся с ними в отместку за убийство своего босса.

Рассматриваю носки туфель, карябая ногтем подушечки пальцев, взвешивая все «за» и «против».

Я не замечаю переменившуюся атмосферу вокруг, только чувствую, как Багровский дергает меня за кисть, притягивая к себе, от чего я теряю равновесие и едва ли не падаю, врезавшись в его плечо своим телом. Нога подворачивается, но я чудом удерживаю равновесие.

— Только попробуй, шваль, рыпнуться! Всю семью вырежу! — цедит жених, а я поднимаю голову, непонимающе глядя на него: совсем крыша поехала, мол? Но что-то интуитивное заставляет меня повернуть голову в сторону вошедших гостей, и сердце замирает, пропуская удар.