Здравицу вместо принца провозгласил Рикассо, слепой сенешаль.

– Лорды и леди! Поднимем чаши за короля Томмена, первого этого имени, короля андалов, ройнаров и Первых Людей, властителя Семи Королевств!

Слуги начали наполнять чаши крепким дорнийским вином – темным как кровь, сладким как месть. Капитан никогда не пил на пирах, а страдающему подагрой принцу мейстер Милес готовил особый напиток, приправленный маковым молоком.

Белый рыцарь и его спутники выпили, как требовала учтивость. Выпили также принцесса Арианна, лорд Джордейн, леди Дара Богов, Рыцарь Лимонной Рощи, леди Призрачного Холма и даже Эллария Сэнд, возлюбленная принца Оберина, бывшая с ним в Королевской Гавани в час его гибели. Хотах обращал больше внимания на тех, кто не пил: сира Дейемона Сэнда, лорда Тремонда Гаргалена, близнецов Фаулер, Дагоса Манвуди, Уллеров с Адова Холма, Вайлов с Костяного Пути. Если будет заваруха, начнет ее кто-то из них. Дорн подвержен раздорам; многие его лорды, пользуясь недостаточной твердостью руки принца Дорана, готовы начать открытую войну с Ланнистерами и мальчиком на Железном Троне.

Главные смутьянки – песчаные змейки, незаконные дочери покойного Оберина, Красного Змея. Три из них присутствуют на пиру. Доран Мартелл – мудрейший правитель, и не капитану гвардии ставить под сомнение то, что решил его принц, но Арео все же не мог взять в толк, зачем было освобождать из-под стражи Обару, Нимерию и Тиену.

Тиена в ответ на здравицу молвила нечто язвительное, леди Ним отмахнулась, Обара вылила полную до краев чашу на пол и вышла из зала, когда служанка стала подтирать лужу. Арианна, попросив извинения, вышла следом за ней – ну, это пусть, против маленькой принцессы Обара свою ярость не обратит. Они кузины и крепко любят одна другую.

Пир под председательством черепа на колонне затянулся до поздней ночи. Перемен было семь в честь семерых богов и семи королевских гвардейцев. Суп с яйцом и лимоном; длинные зеленые перцы, фаршированные луком и сыром; пирог с угрями; каплуны в меду; сом с Зеленой Крови, который к столу несли четверо слуг; жаркое из семи видов змей, приправленное драконьим перцем, красными апельсинами и толикой яда. Хотах, и не пробуя, знал, что это очень острое блюдо. За ним последовал шербет для охлаждения языков, а на сладкое каждому гостю подали сахарный череп, начиненный вишнями, сливами и кремом.

Арианна вернулась к перцам. Маленькая принцесса теперь стала женщиной – на это указывал алый шелк ее платья. Изменилась она и в другом. Ее замысел короновать Мирцеллу потерпел крах, ее белый рыцарь погиб от руки Хотаха, саму принцессу заточили в башню Копье, а перед самым освобождением отец поведал ей некую тайну – какую именно, Хотах не знал. Все это вместе взятое вразумило принцессу.

Принц отвел дочери почетное место между собою и белым рыцарем. Арианна улыбнулась, садясь, и сказала что-то на ухо сиру Бейлону. Рыцарь не потрудился ответить. Хотах заметил, что ест он мало: ложку супа, кусочек перца, каплунью ножку, немного рыбы. Пирог он вовсе презрел, жаркое только отведал, но при этом сильно вспотел. Капитан испытывал к нему сострадание, памятуя, как дорнийская еда припекала язык и кишки ему самому. Давно это было – теперь Хотах, конечно, уже привык.

Увидев перед собой белый череп, рыцарь плотно сжал губы и долго смотрел на принца, стараясь понять, не насмешка ли это. Доран ничего не заметил, но принцесса заметила и сказала:

– Повар решил пошутить, сир Бейлон. Для дорнийцев даже в смерти нет ничего святого – вы ведь на нас не рассердитесь? – Ее пальчики слегка притронулись к руке Сванна. – Надеюсь, вам понравилось в Дорне?