Джон вышел следом, остальные тоже повалили наружу.

У клети Слинту удалось вырваться, но Эммет взял его за горло и стукнул несколько раз о железные прутья. Вокруг уже собрался весь Черный Замок. Вель смотрела в окно, перекинув золотую косу через плечо, Станнис в окружении рыцарей стоял на крыльце Королевской башни.

– Мальчишка ошибается, думая, что может меня напугать, – клокотал Слинт. – Он не посмеет меня повесить.

У меня есть могущественные друзья… – Остаток его слов унес ветер.

«Нет, – подумал Джон. – Это неправильно».

– Стойте!

– Милорд? – оглянувшись на него, нахмурился Эммет.

– Не стану я его вешать. Ведите его сюда.

– Смилуйтесь, Семеро, – вырвалось у Боуэна Мурша.

Улыбка Яноса Слинта напоминала прогорклое масло.

– Эдд, раздобудь мне плаху, – сказал Джон, вынув Длинный Коготь из ножен.

Увидев, как несут мясную колоду, Янос залез в клеть, но Эммет его мигом вытащил.

– Нет! – кричал Слинт. – Отпусти… вы все поплатитесь, когда Тайвин Ланнистер услышит об этом…

Эммет поставил его на колени у плахи, Эдд уперся ему в спину ногой.

– Ведите себя смирно, – сказал Джон. – Вы все равно умрете, только мучиться дольше будете. Положите голову как следует. – Высоко занесенный меч сверкнул на бледном утреннем солнце. – Если хотите что-то сказать, теперь самое время.

Он ожидал проклятий, но Слинт залепетал, глядя ему в глаза:

– Умоляю, милорд… Пощадите. Я согласен, согласен…

«Поздно», – подумал Джон, и меч опустился.

– Можно мне его сапоги взять? – спросил Оуэн Олух, когда голова Слинта упала в грязь. – Новые почти, на меху.

Джон на миг встретился глазами со Станнисом. Король кивнул и ушел в свою башню.

Он проснулся в одиночестве. Носилки стояли, на подушках остался отпечаток тела Иллирио. В пересохшем горле саднило. Ему что-то снилось, но он забыл что.

Снаружи переговаривались на незнакомом ему языке. Тирион спустил ноги, спрыгнул. Над Иллирио возвышались два всадника в кожаных рубашках и плащах из темно-коричневой шерсти. Их мечи оставались в ножнах, и толстяку, похоже, ничего не грозило.

– Я по нужде. – Тирион сошел с дороги, развязал бриджи и стал поливать колючий кустарник. Продолжалось это довольно долго.

– Ну, ссать он мастер, во всяком разе, – заметил кто-то.

– Это что, – сказал Тирион, завязывая тесемки, – видели бы, как я сру. Ты знаешь этих двоих, магистр? На разбойников смахивают. Может, топор достать?

– Топор? – повторил дюжий ярко-рыжий всадник с растрепанной бородой. – Слыхал, Хелдон? Человечек хочет сразиться с нами!

Второй был постарше, с чисто выбритым аскетическим лицом и стянутыми в хвост волосами.

– Маленькие люди часто хвастаются, чтобы придать себе мужества, – сказал он. – Утку он, думаю, не убьет.

– Подавайте сюда утку – увидите.

– Как скажешь. – Тот, что постарше, посмотрел на своего спутника, и рыжий, обнажив меч, сказал:

– Я и есть Утка, болтун писучий.

«Боги!»

– Предпочел бы утку поменьше.

– Слыхал, Хелдон? – заржал рыжий. – Поменьше бы предпочел!

– Он поменьше, а я потише. – Хелдон, оглядев Тириона холодными серыми глазами, спросил Иллирио: – Для нас есть что-нибудь?

– Сундуки и мулы, которые их повезут.

– Мулы слишком медленно тащатся. У нас лошади, перенесем сундуки на них. Займись, Утка.

– Вечно Утка. – Рыжий спрятал меч в ножны. – Кто тут рыцарь, ты или я? – Высказав свое недовольство, он зашагал к мулам.

– Как наш парень? – спросил Иллирио. Дубовые, окованные железом сундуки Утка таскал, взваливая их себе на плечо. Тирион насчитал шесть штук.

– С Гриффа вымахал. На днях кинул Утку в поилку для лошадей.