- Вьюго, - тихо шепнула я из-под одеяла, - ты ведь живой, а ведёшь себя как...

- Нет, - рявкнул он, - не нужно заблуждаться на мой счёт. Я мертвяк.

- Но…

- Не хочу с тобой когда-либо ещё об этом говорить. Я мёртв - ты жива, - грубо отрезал он. - Нужно придумать, чем тебя накормить.

Я невольно бросила взгляд на человеческие ошмётки, раскиданные вокруг. Голова закружилась от осознания, что всё это происходит со мной. Сглотнув, я спряталась под одеялом. 

Лежать на каменном полу было холодного и, признаться, я была уже согласна на любую тряпку, лишь бы она принесла хоть каплю тепла. Оставив себе щель для обзора, я осматривалась. Рыжуха напротив делала то же самое с хищным оскалом на устах. 

Вспомнилась фраза гурона о том, что сегодня должен был состояться бой с моим участием. Трусливо зажмурившись, отвернулась от арены, которую было хорошо отсюда видно.

Кто-то чуть поодаль от нас громко застонал. 

- Вьюго, - трусливо прошептала я, - отсюда ведь можно сбежать?

Сама мысль, что вот здесь оборвётся моя жизнь, свербила в моём разуме, вызывая панику.

- Не думай ни о чём,  - негромко пробормотал нежданный спаситель, - я позабочусь о тебе.

Он поднялся и прошёлся по камере. Его не смущала кровь под ногами. Остановившись у решётки, он призадумался. 

Кто-то возвращался. Я слышала шлёпки босых ног, а, значит, это надзиратели.

И действительно в пещере появились несколько мужчин. Гуроны спешно прошлись до третьей камеры от входа и, вытащив оттуда двоих, поволокли к выходу. Пленники визжали и брыкались. Один из них ухватился за нашу решётку и заорал.

- Живая девка, живая. Он её припрятал в… - крик внезапно захлебнулся. Вьюго, просто размахнувшись, приложился кулаком по голове пытающегося меня сдать гуронам мужика.

- Северянин! - рявкнул охранник. - Довольно! Приди уже в себя. На арену тебя сегодня пошлём. Развлекись. Слишком уж ты кровожаден.
Слышать это от гурон было странно и как-то неожиданно.

- Пожрать мне дайте, - холодно произнёс Вьюго. - Я голоден.

- Будет тебе пожрать, - бросил один из надзирателей. - Всё тебе будет, только уймись, палач.

Пленников, наконец, уволокли. 

И снова крики и стоны. Я до такой степени от всего этого устала, что пыталась просто отстраниться от всего и закрыть глаза. Кто-то снова появился из коридора. Что-то звякнуло.

- Лестра, - сосед осторожно дёрнул меня за плечо, - ешь, красивая моя. Это хорошая еда.

Вьюго сел так, чтобы отгородить меня своей внушительной спиной от взора остальных. В руках у него была тарелка с чем-то молочно склизким. Из этого жуткого месива торчала ложка.

Схватив еду, я принялась поглощать её, не спрашивая, что ем и не замечая вкуса варева. Сейчас не время и не место капризничать.

Когда тарелка опустела наполовину, я вдруг опомнилась.

- Это ведь твоя пища, - ложка дрогнула в руке, - я оставлю тебе, прости...

- Ешь, девочка, - он по-доброму улыбнулся, - я не голоден вовсе. Это всё только для тебя одной.

- Но тебе ведь на арену, - я всё же попыталась вернуть ему тарелку.

- Ешь, сказал, - строго произнёс он. - Здесь этим не балуют: дают ровно столько, чтобы не издохли быстро.

Ерепениться не стала и быстро доела всё до конца. Забрав у меня тарелку, Вьюго просунул её через решётку и выбросил в коридор. Вернувшись ко мне, он откинул одеяло и лёг рядом. Не раздумывая, я прижалась к его руке, она была теплее, чем пол. Замерев, мужчина медленно перетащил меня к себе на грудь. Он осторожничал, словно боялся, что я оттолкну.

Лежать на нём было куда теплее. Мои глаза смыкались сами собой.

- Ты ведь действительно совсем меня не боишься, - шепнул он, - ни капельки.