И действительно, в скором времени кладовую расчистили и превратили в лазарет. Туда внесли пуховую перину, затем болящего принца Ахмеда и, наконец, привели двух длиннобородых докторов.

– Они – лучшие врачи в городе, – прошептал Даргеру Гулагский, – но только потому, что других нет.

Не успели медики закрыть за собой двери лазарета, как два неандертальца спустились со своего поста на верхней лестничной площадке.

– Остаться могут только участники происшествия и хозяева дома, – объявил первый гигант. – Любой, кто попытается подняться наверх, будет убит.

С грозной неуклюжестью, гибельно близкой к изяществу, неандертальцы очистили нижний этаж от всех, кроме Аркадия с отцом, докторов и двух новых друзей Гулагского.

Когда и эта неприятная задача была выполнена и все успокоилось, спустился третий неандерталец. По пятам за ним следовала пантера в обличье девы – высокая, сложения стройного, но атлетического, со сверкающими серыми глазами, аспидно-черными волосами и властными манерами. Красота столь редкой разновидности встречается лишь раз или два в человеческой жизни, да и то если повезет. Находясь под крышей особняка, реквизированного специально для нее и остальных Жемчужин (что делало дом, пусть и ненадолго, почетным дворцом), она сменила свою целомудренную и плотную чадру на нескромные полупрозрачные шелка Византии.

– Зоесофья, – тепло, но с опаской (по мнению Аркадия) произнес Даргер и улыбнулся. – Твоя краса ослепляет наши глаза и облагораживает наши никчемные и скучные души.

Черты лица Зоесофьи будто искусно высекли из мрамора. Какой-то неандерталец ухмыльнулся и угрожающе пощелкал костяшками пальцев. Развернув лист бумаги, Жемчужина вымолвила:

– Я составила список мелочей, которые нам потребуются. Для начала – корзина котят, несколько колод игральных карт, мотки пряжи всех цветов и семь пар вязальных спиц, желательно из слоновой кости, шесть дюжин роз на длинных стеблях без шипов…

– Роз без шипов? – ошарашенно переспросил Даргер.

– Нимфадора всегда ухитряется уколоться. – Зоесофья нахмурилась, когда Довесок поспешно прикрыл рот носовым платком. – Поэтому шипов не должно быть совсем.

– Я знаю, где найти розы, – пролепетал Аркадий. – Темно-красные, благоуханные, в полном цвету. Я буду счастлив убрать все шипы собственноручно.

Зоесофья продолжала как ни в чем не бывало:

– Нам также необходимо ароматизированное мыло, одежда, которую носят русские модницы, – разных размеров… А еще как минимум три швеи для подгонки, сапожник – женщина, разумеется, – чтобы смастерить нам новые туфли, балалайка, ноты современных и традиционных произведений и достаточно книг, чтобы заполнить несколько полок по разным темам, и фривольным, и интеллектуальным.

Гулагский откашлялся.

– У нас есть книги только на русском языке.

Под взглядом Зоесофьи окаменел бы и василиск.

– Мы все в совершенстве читаем по-русски, спасибо.

– На все нужно изрядно денег, – пробормотал Довесок.

– Не сомневаюсь. Проследите, чтобы они были потрачены.

Зоесофья вручила список ближайшему неандертальцу, который передал его второму, а тот, в свою очередь, Даргеру. Затем Жемчужина повернулась, открыв спину, совершенно восхитительную и почти полностью обнаженную, и поднялась по лестнице обратно, к вящему интересу четырех мужчин.

Кто-то вздохнул, когда дверь за ее безупречными, пусть и скудно прикрытыми, ягодицами закрылась. Последовала долгая пауза.

– Ну, – подал голос Даргер, когда все пришли в себя, – у нас проблема. Наши деньги лежат в шкатулке, которой ведают неандертальцы, запрограммированные таким образом, что они ни за что не откроют ее, сколь бы велика ни была нужда. Нам надо разрешение посла, который, боюсь, не в состоянии его озвучить.