Мэтью откинулся на подушку, обнял меня, улыбнулся и притянул к себе.

– Ты их узнала?

Я отрицательно потрясла головой.

– Нет! Что ты! Тот ураган был за триста миль от нас. Возможно, будь у нас тогда Фейсбук, кто-нибудь бы узнал их. Но знаешь… я подумала, что аппарат попал ко мне неспроста. Была, видимо, какая-то цель, чтобы он оказался в моих руках.

– Так, наверное, сказала бы твоя Мими.

Я взглянула на него недоверчиво.

– Ты видел Мими раз в жизни. Откуда ты знаешь, что она могла бы сказать?

– Ну… ты столько рассказывала мне о Мими… – Его пальцы гладили мои обнаженные плечи. Мне не так-то легко было сдерживаться. – Но это очень похоже на то, как она бы сказала… Разве не так?

– Возможно. Мне только кажется, что ты держишь меня за одну из своих пациенток, – сказала я. – И может быть, у тебя есть на то все основания. В близнецах я увидела что-то особенное. Да, понимаю, я их совсем не знаю, но все же… было в них что-то такое… не знаю. Что-то узнаваемое? Я всегда чувствовала, что где-то у меня есть невидимая подруга, с тех пор как я себя помню. Я это придумала, вероятно, потому, что мне было одиноко быть одной маленькой девочкой среди братьев. Или потому, что мне нужно было с кем-то говорить, потому что мама… – Я остановилась, не желая продолжать эту тему, и достала еще одну пленку. – Я стала ходить на «гаражные распродажи», всюду, где можно было купить подержанные вещи. Все деньги, какие я получала, присматривая за детьми, я тратила на проявку найденных пленок. Я не хранила напечатанные фотографии, я их выбрасывала. Но как будто в каждой фотографии я надеялась найти что-то мне нужное.

Мэтью сел, сплетя пальцы и упершись локтями в колени.

– И ты это нашла?

– Очевидно, нет. – Я показала на мои последние приобретения, разбросанные по столу: – Вот тут кое-что новенькое. Завтра у меня интервью насчет работы в Брунсвике, и я надеялась найти там фотоателье, где могла бы проявить еще не проявленные пленки. Ты говорил, что завтра я могу взять машину?

– Да, – он поджал губы. – Но я надеялся…

Он не договорил.

– Надеялся на что?

– Я надеялся, что мы сможем как-то устроить наш отложенный медовый месяц, пока ты не приступила к работе, а то потом у тебя уже не будет времени.

Мы говорили о медовом месяце, однако, приехав в Сент-Саймонс, ни один из нас, кажется, не стремился снова пускаться в дорогу. Но я чувствовала, что наши незавершенные планы не были единственной причиной его колебания.

– О чем еще ты подумал? – Я старалась говорить спокойно, помня о словах Тиш.

Он снова откинулся на подушку.

– Я надеялся, что ты для начала побеседуешь с коллегами в моей клинике. Одна акушерка у нас скоро уходит в декретный отпуск, и нам понадобится кто-то на ее место. Мы могли бы включить в штат еще одну акушерку, когда Джойс вернется.

Я помолчала. Я привыкла сама выбирать себе дорогу, ни с кем не советуясь. Мими говорила, что это у меня врожденное качество, часть моего инстинкта выживания. Я никогда не была в ситуации, где вопрос бы стоял так: «жизнь или смерть», но ее рассуждение я взяла себе на вооружение, чтобы объяснить себе свою склонность действовать не раздумывая и выпаливать первое, что пришло мне на ум. Стараясь говорить спокойно, сейчас я сказала твердо и напрямик:

– Я знаю, именно так сделала Адриенна. Но я предпочла бы найти себе работу на основании своих собственных достоинств.

Он смотрел на меня – и как будто видел перед собой кого-то другого. Видел ее. Он покачал головой, словно стараясь стереть этот образ из своего воображения.