– Миссис Клэй, вам лучше не выходить из дома…

Она стояла, застыв на месте, уставившись на улицу. В чем же дело?

И вдруг Перси поняла.

– Я должна вам кое-что сообщить, – повернулась она к полицейским. – Черный микроавтобус.

– Черный микро…

– Да, черный микроавтобус. Он стоял вон там.

Один из полицейских достал записную книжку:

– Расскажите мне о нем подробнее.

– Подожди, – сказал Райм.

Лон Селитто оборвал свой рассказ на полуслове.

Криминалист услышал приближающиеся шаги. Ни легкие, ни тяжелые. Он узнал, чьи они. И дело тут было не в дедукции. Просто Райм уже много раз слышал эти шаги.

В дверях показалось красивое лицо Амелии Сакс в обрамлении длинных рыжих волос. Неуверенно остановившись, молодая женщина все же решила войти. Она была в синей полицейской форме, но без фуражки и галстука. В руках она держала хозяйственную сумку.

Джерри Бэнкс расплылся в улыбке. Его реакция была вполне объяснима: мало кто из простых полицейских с улицы мог, как Амелия Сакс, похвастаться работой в престижном агентстве фотомоделей на Мэдисон-авеню. Однако пылкий взгляд Бэнкса, как и его чувство, остался без ответа, и молодой полицейский, несмотря на небритый подбородок и торчащие во все стороны волосы, решил продолжить свои немые воздыхания.

– Привет, Джерри, – бросила Сакс.

Селитто удостоился кивка и почтительного «сэр». Лейтенант слыл легендой в убойном отделе, Сакс же была из семьи полицейских и еще до академии, за обеденным столом, научилась уважать старших.

– Похоже, ты устала, – заметил Селитто.

– Спать сегодня не пришлось, – объяснила Сакс. – Искала песок. – Она достала из сумки несколько пакетиков. – Вот, собирала образцы.

– Хорошо, – сказал Райм, – но теперь это осталось в прошлом. Мы получили новое задание.

– Новое задание?

– В городе появился один человек. Мы должны его поймать.

– Кто он?

– Наемный убийца, – вставил Селитто.

– Профи? Связан с организованной преступностью?

– Профессионал высочайшего класса, – подтвердил Райм. – О связях с организованной преступностью нам ничего не известно.

Именно крупные преступные группировки являлись основными поставщиками наемных убийц.

– Вольный стрелок, – пояснил Райм. – Мы прозвали его Танцором у гроба.

Сакс подняла бровь, расчесанную ногтем до красноты.

– Почему?

– Лишь одной из жертв, познакомившихся с ним вблизи, удалось прожить после этого достаточно долго для того, чтобы поведать нам какие-либо подробности об убийце. У него на плече есть – по крайней мере, была – татуировка: Джек-потрошитель, танцующий с женщиной перед гробом.

– Что ж, это уже можно помещать в графу «особые приметы», – криво усмехнулась Сакс. – Что еще известно об убийце?

– Белый мужчина, скорее всего, лет тридцати с небольшим. Это все.

– Татуировку пытались проследить? – спросила она.

– Разумеется, – сухо ответил Райм. – Искали даже на краю земли.

И это действительно было так. Но ни одно правоохранительное отделение во всех крупных городах мира не смогло предоставить никаких данных по такой татуировке.

– Дамы и господа, прошу прощения, – вмешался Том. – Мне надо кое-что сделать.

Разговор прервался на то время, пока молодой помощник осуществлял процедуру переворачивания своего босса. Это способствовало вентиляции легких. Для инвалидов со спинномозговой травмой определенные части тела становятся персонифицированными; у них с этими частями развиваются особые отношения. После того как несколько лет назад во время осмотра места преступления был поврежден спинной мозг Райма, собственные руки и ноги стали для него главными врагами: столько усилий, направленных на то, чтобы заставить их подчиняться ему, было потрачено впустую. Но конечности одержали бесспорную победу и до сих пор оставались неподвижными, как бревна. После этого Райма стали мучить судороги, безжалостно сотрясающие все его тело. Он пытался остановить их. Со временем судороги прекратились – похоже, без его участия. Райм не мог с чистым сердцем приписать себе победу над ними, хотя и признал их капитуляцию. После этого криминалист обратился к второстепенным врагам, занявшись в первую очередь легкими. В конце концов через год лечения он смог отказаться от искусственного вентилятора. Райм снова смог дышать самостоятельно. До сих пор это была его единственная победа над собственным телом, и криминалиста не покидало мрачное предчувствие, что легкие лишь выжидают, чтобы взять реванш. Райм решил, что через год-два умрет от пневмонии или эмфиземы.