– Лучники, бей!!! Пешцы, развернитесь лицом к врагу!
Очередной залп стрелков вновь выбил первые ряды мусульман, но их место тут же заняли напирающие сзади рабы. Уже практически весь клин хасс-гулямов, сократившийся едва ли не вдвое, вонзился в середину фаланги, развалив ее надвое. Попытки ратников атаковать врага сбоку не принесли особых результатов, ведь теперь в бою участвуют лишь воины ближних к противнику рядов. Они не ощущают поддержки со спины и не могут использовать преимущества пятирядного строя копейщиков, а в индивидуальных схватках уступают гулямам.
Между тем клин бронированных, тяжелых конников дотянулся до лучников, и те, вооруженные лишь топорами, стали разбегаться. Вскоре хасс-гулямы прорвались в тыл, окончательно разорвав строй моих воев на две части. Вслед за конницей сельджуков в прорыв устремилась пехота рабов, и над местом схватки вновь раздался оглушительный, леденящий кровь клич:
– Аллагу акбар!!!
Часть первая
Глава 1
Декабрь 1068 г. от Рождества Христова
Грузия, Джавахети. Долина реки Куры
– Развернуть строй! Разворачивайтесь!!!
Подобный маневр мои воины никогда не отрабатывали. После успеха в сражении с касогами я верил в свою фалангу и не представлял, что таран конницы способен прорвать ее ряды. Теоретически развернуть строй все еще возможно. По крайней мере, в детстве я читал о том, как греки сумели разбить персов при Марафоне даже после того, как удар конницы развалил их фалангу надвое. Вот только на практике получается не очень…
– Заворачивай правое крыло! Отступайте на правом крыле! Левое, на месте!!!
Горнисты, как могут, дублируют мои команды. Но если для половины войска, прижатого к скалам, мои приказы выполнимы, то отрезанные от нас вои, выполняя этот маневр, гарантированно обрекут себя на гибель. Причем непонятно, есть ли с той стороны кто-то из тысяцких, способных взять управление ратью в свои руки. Отсюда не видно – десятники и сотники, как правило, занимают позицию справа от своих людей, а вот старшие офицеры держатся примерно посередине строя. То есть там, где был прорыв!
Ругательство само по себе сорвалось с губ, когда в разрыв шеренг, образовавшийся при попытке правого крыла начать разворот, с диким криком ворвался клин пешцев-гулямов. Последние, явно уступая моим воинам в схватке на копьях, однозначно выигрывают в ближнем бою, умело рубясь кривыми клинками. Они уже заполонили прорыв плотной массой, в то время как всадники зашли к нам в тыл. Привлеченные звуком боевого рога, они прекратили истреблять стрелков и теперь спешно строятся клином шагов за сто позади фаланги.
– Лучники, отступить в середину строя! Пятый и шестой ряд, разворот!!! Склонить копья!
Над полем боя вновь раздался утробный рев восточного рога, и хасс-гулямы сорвались на стремительный бег. Ошарашенные переломом в битве греки бестолково пытаются сбить строй, выставив перед собой длинные копья, а едва успевшие отступить лучники вразнобой стреляют по клину всадников. И все это происходит под истошные крики командиров, вносящих особую нотку в воцарившийся хаос… Но пыл элитных бойцов сельджуков, которых, к слову, осталось явно меньше половины, остудили и эти приготовления. Шагов за пятьдесят их клин на скаку сворачивает вправо и устремляется к отрезанной от меня половине фаланги.
– Аллагу акбар!!!
Мусульманский боевой клич сорвался с уст всадников перед самым столкновением, и тут же ему вторит дикий, звериный рев боли и ужаса, исторгнутый сотнями людей. На моих глазах хасс-гулямы на скаку ворвались в ряды греков – пусть их и загородили рабы, но конники-то возвышаются над пехотой – и буквально сразу разрубили фалангу ряда так до третьего. Похоже, мой приказ развернуться задним шеренгам они не исполнили… Бронированный клин врага замер на позиции алебардщиков, но через две-три минуты продолжил движение вперед, окончательно прорвав строй воев, прижатых к реке.