Соловей вздохнул так глубоко, что при выдохе трава перед ним колыхнулась.

- Он не всегда был таким, - нехотя проговорил Разбойник.

Чувствуя, что я нащупала возможность выяснить что-то важное, я вскинулась.

- Да? А каким он был?

Соловей хмыкнул.

- Ну, допустим, задавакой он был всегда. Но весёлым задавакой. Мы всегда соревновались. Он - потомок Поповичей, я - Разбойников. Сама понимаешь. Но мы не враждовали. Ну и сейчас не враждуем. Соревнуемся, как и прежде. Конфликты предков - это их дела. Мы не несем ответа за их действия.

Вспомнив, как Соловей влетел в кабинет к Спрутовской и со всего размаха врезал Алексу в челюсть, а тот влупил в ответ, пригрозив в следующий раз убить, я ему не поверила.

- Что-то не похоже, чтобы вы закадычно дружили.

- Ну может и не закадычно, но... - негромко усмехнулся Соловей.

Я добавила:

- И твой кулак на его челюсти это подтверждает.

Лоб Соловья нахмурился, будто пытается вспомнить что-то неважное.

- Ты о чем? - спустя пару секунд натужных попыток уточнил он.

- Вечные споры, драка у Виолетты, - напомнила я.

Лицо Соловья просветлело, губы растянулись в улыбке, он хмыкнул.

- Ах это... Да мы и не так дрались, - ответил он и на его лице появилось что-то вроде ностальгического выражения. - Однажды я ему сломал ногу. А он мне обжег всю спину. Пришлось сидеть в бочке с уртиканией. А она ужасно печет, когда заживляет.

Звучало дико. Я сглотнула и заметила:

- Какая странная дружба.

- Мы с ним вроде злейших друзей. В мирное время можем собачиться. Но в битве и при серьезных делах...

- Я заметила, - согласилась я. - Вы друг друга с полувзгляда понимаете.

Соловей кивнул, я снова поинтересовалась:

- И что случилось?

- С кем?

- С весёлым Алексом. Почему он стал... ну... Таким?

По выражению лица Соловья я поняла - в нем борется желание что-то мне рассказать с нежеланием этого делать. И когда он открыл рот, готовый что-то выдать, справа в темноте деревьев захрустели ветки.

Пока я успела лишь оглянуться, Соловей уже оказался на ногах на полусогнутых коленях, готовый к атакующему свисту. Но его не потребовалось, потому что из зарослей появилась массивная фигура Хрома с суровым лицом. Позади себя он что-то тащил. Сперва я решила - это большое бревно для костра, чтобы подольше тлело, но когда бревно за мычало, я поняла - там кто-то живой.

Сол наклонился влево, пытаясь заглянуть за Хрома и узреть в темноте тащимый объект.

- Чего приволок? - поинтересовался Разбойник.

- Мороженое, пирожки и беляши, - отозвался Алекс.

После чего резко выдернул из-за спины и швырнул к костру тело со связанными руками, ногами и ртом, на котором золотистыми звездочками блестят чары молчания. Тело принадлежит долговязому мужчине с завязанными на макушке белоснежными волосами, такими длинными, что спускаются ниже лопаток. Кожа бледная, глаза с красными радужками, черты лица заостренные, одет в широкие темно-коричневые штаны и сетчатую майку телесного цвета.

Носферату.

Из-за чар Алекса кровосос говорить не может, но бешеный взгляд говорит - дай волю и он устроит тут кровавую баню. Если сил хватит.

Пока я с очумением пялилась на добычу, Соловей хмыкнул и сложил руки на груди.

- Я это жрать не буду, - заметил он. - Мясо жестковато. И я не ем падаль.

- Кто бы сомневался, - отозвался Хром и присел на корточки рядом к носферату, взяв из травы палочку. После чего положил её одним концом в костер и обратился к кровососу: - Ну что, небуланец, говорить будем?

Во взгляде носферату вспыхнуло такое бешенство, что я сразу поняла - по доброй воле он ничего не скажет. Он дрыгнул связанными ногами, а я, не сводя с него взгляда, осторожно поинтересовалась: