— Хорошо, что ты надела эти голубые брюки и блузку, — вещала Дубрава. — Даже не знаю, откуда ты взяла те страшные штаны и балахон.

— Лучше и не знать, — отозвалась я глухо.

— Так что с тобой произошло? — спросила Дубрава, когда мы уже входили в столовую академии.

Я раскрыла рот, но воздух застрял в горле, потому что все, кто находился в столовке, а народу на обеде здесь всегда прилично, разом уставились на меня и замолчали. Ощущения не понравились — никогда не любила, когда на меня глазеют. Пришлось натянуть улыбку и потянуть Дубраву за рукав.

— Пойдем быстрее, на меня пялятся, как на чудо дивное.

— Ты сейчас и есть чудо дивное, — отозвалась Дубрава, но поддалась моему натиску, и мы прошли ко столу раздачи.

К моему облегчению, народ все же вернулся к своим делам, хотя я буквально кожей ощущала, что половина студентов академии активно обсуждает именно меня. Что ж, пора привыкать к тому, что белой вороной я буду здесь долго.

На обеденный поднос сегодня поставили большую тарелку куриного супа, салат из свежих овощей, рыбную котлету, компот из вишни и булочку с вареньем.

— Сытно, — заметила я.

— Повар получила новую рецептуру, — пояснила Дубрава, когда мы сели за дальний столик в углу, чтобы на меня поменьше пялились. — теперь в обед можно наесться от пуза.

Обед и правда по вкусу стал такой, что пальцы оближешь. Я умяла первое и второе, и только насытившись, медленно приступила к булочке и компоту.

— Ну не томи уже, — не выдержала Дубрава. — Я и так ждала все утро, потом всю дорогу по коридорам, а потом, пока ты поешь. Рассказывай.

Пришлось поведать Дубраве о моих приключениях в Девонском море и Подгороде. О том, как Алекс и Соловей сцепились из-за меня в кабинете Спрутовской умолчала, как и о том, что командир настояла на моем протежировании. Мне уже и самой стало интересно, чем я её так заинтересовала, если она меня всеми силами покрывает.

— Обалдеть! — с восхищением выдохнула Дубрава, с открытым ртом выслушав мою историю. — И ты видела Буферный рынок?

— Видела.

— И Девонское море.

— И море.

— И попала в лапы к подгородцам?

— Угу.

— Вот это я понимаю, приключения! — заключила Дубрава.

Я методично жевала булочку, запивая компотом.

— Знаешь, — проговорила я, проглотив сладкий комок, — не уверена я, что с моей подготовкой можно попадать в такие приключения. Я, конечно, человек авантюрный, но вот поверь — никакого удовольствия, в том, что тебя пытаются продать в рабство или насильно осеменить, нет.

Дубрава быстро закивала и протараторила:

— Ты права, права, конечно. Но ты же понимаешь, как это круто? Никто из студентов академии даже близко не подходил к Девонскому морю. Да что там! Никто даже не знает, как к нему спуститься!

— Серьезно? — не поверила я.

— А ты думаешь, каждому студенту выдают карту проникновения в один из опаснейших районов иной Москвы?

— Ну...

— Да прям, — усмехнулась Дубрава легким, как ветеров в листве, голосом. — Они бы уже нашли и вляпались бы в какие-нибудь неприятности.

— Неприятности бы их сами разыскали, — хмыкнула я.

Дубрава сегодня общительнее, чем обычно, хотя она вообще довольно дружелюбна. Но тема с моим исчезновением её взбудоражила так, что её болтливость повысилась до красной зоны. Даже волосы совсем позеленели и как водоросли шевелятся на макушке.

— Ярослава! Ты жива! — раздался знакомый мягкий голос справа.

Мы с Дубравой разом оглянулись. К нашему столу широкими шагами направлялся брат Дубравы — Ясень. Такой же зеленоволосый, как сестра, в белой майке, красиво подчеркивающей его сухие, мускулистые плечи, в зеленых штанах и традиционно босой.