– Что в большом мире делается.

– А я знаю? Сам тут безвылазно сижу.

– Ты – да. А Вера?

– А что Вера? С чего ты вообще взял, что она со мной живет?

– Слушай, Напалм, – ухмыльнулся я, – ты кому лапшу на уши вешаешь? Ясновидящему?

– Ты о чем? – памятуя о моем заблокированном даре, продолжил скрытничать пиромант.

– Понимаешь, – вздохнул я, – живи ты один, курил бы спокойно прямо в номере. А тебя вон трясло всего, пока не затянулся.

– У, блин! Спалился, – рассмеялся пиромант и хрипло закашлялся.

– Завязывай с куревом.

– Пытаюсь.

– Не надо пытаться, надо бросать.

– Умный, да? – поморщился парень. – У самого вредных привычек нет?

– Нет.

– Да? А винищем от тебя так и шибает.

– Хорошее вино еще никому не повредило. – Я достал убранную под кровать бутылку и продемонстрировал ее пироманту. – Французское, между прочим.

– Любое качество перебивается количеством.

– Ты мне зубы не заговаривай. Рассказывай давай.

– Да чего там рассказывать? – Парень сунул в рот последний цветочек с торта и облизнул пальцы. – Похоже, мы крепко встряли.

– Это и ежу понятно, – фыркнул я. – Учитывая, сколько тут стоят номера, удивляюсь, как меня еще в расход не пустили. Что гимназисты говорят?

– А что гимназисты? – пожал плечами пиромант и почесал бок. – О том, что к взрыву Цитадели причастна контрразведка, не догадались, можешь расслабиться. Но денег мы от них, само собой, не дождемся.

– Ну, хоть так, – вздохнул я.

Вспоминать об этом прискорбном обстоятельстве было неприятно до сих пор. Ледяная пирамида могла стать трамплином, открывшим мне дорогу на самый верх, а вместо этого едва не погребла под своими обломками. Узнай гимназисты о моем участии в ее уничтожении, и даже Гадес не станет обеспечивать защиту столь неудобного постояльца. Впрочем, всплыви правда, и я бесследно исчезну, даже не успев сказать «му».

– А в остальном как дела обстоят?

– Да не знаю я! – поморщился пиромант. – Сиди, говорят, и не рыпайся. Как можно будет выйти, узнаешь об этом первым. Но я так понял, спалились мы в Соколовском конкретно.

– В основном там я спалился. Вас с Алексом только в лицо видели.

– И кому от этого легче? Так и так взаперти сидеть приходится.

– По перспективам совсем ничего не говорят?

– Да какие могут быть перспективы? – разнервничался Напалм. – Пока хвосты не подчистят, так и будем здесь куковать. Хотя…

– Что – хотя? – сразу зацепился я за недосказанность и одернул вновь отломившего кусочек от торта пироманта. – Да отрежь ты нормально, не мусори!

– Начались какие-то подвижки в последнее время. В курс дела пока не вводили, но я такие вещи нюхом чую. – Парень посмотрел на торт, перевел взгляд на меня и вдруг спросил: – Ты его доедать будешь? А то смотри – заберу.

– Забирай.

– Пришел, называется, на день рожденья, – заржал Напалм. – Сам еще с подарком и уйду.

– Да ладно, бери, – махнул я рукой.

– Слушай, Евгений, – принялся оправдываться парень. – Я ж тут безвылазно сижу, да и Селин только утром предупредил. Просто даже возможности не было Верку озадачить. Потом как-нибудь.

– Забей, нормально все. Я тебе тоже ничего не подарю, будем квиты.

– Договорились, – поднялся на ноги расплывшийся в ехидной улыбке пиромант. – Побегу, а то сейчас моя придет – визгу будет!

– Не пропадай.

– Само собой! – подхватив торт, подмигнул мне Напалм и направился на выход. – Все, давай.

– Беги, беги. А то зубы после курева почистить не успеешь, и в угол поставят.

– Легко тебе говорить, – обернулся пиромант. – Вот женишься, посмотрю тогда на тебя.

– У меня нет вредных привычек, – напомнил я.

– Это ты так думаешь, – рассмеялся Напалм и скрылся за дверью.