Несмотря на удивление от столь сомнительного приветствия, несмотря ни на что, он вдруг осознал, что поморщился, надеясь, что дети находятся за пределами слышимости. Марита уже освоила гораздо более впечатляющий лексикон, чем следовало бы шестилетней девочке; материнские качества Клодетт он считал почти безупречными, один-единственный упрек заслуживала порой ее неспособность удержаться от сквернословия в присутствии детей. Да и то, неустанно повторял он себе, это не такой уж серьезный недостаток.

– И тебе привет, – не смутившись, ответил он. – У вас все в порядке?

Он услышал, как в трубке усилился и быстро затих звук телевизора, и в точности представил себе, что происходило в доме, где она находилась, и что делала: вышла из гостиной, где в печке потрескивали дрова, а собака разлеглась, растянувшись точно коврик перед камином, на диване сидели, обнявшись, Марита и Кэлвин. Марита, посасывая большой палец, смотрит мультфильмы. Босоногая Клодетт прошла по занозистому дощатому полу коридора в другую комнату, где сможет безнаказанно ругать его на чем свет стоит.

Внезапно его охватило такое сильное желание оказаться там с ней, что он склонил голову к уютному свету фонарного столба и скрипнул зубами.

– В порядке ли я? – уточнила она. – Ну, честно говоря, бывало и лучше. Вопрос в том, в порядке ли ты?

– У меня все отлично, – ответил он. – А что, собственно, могло случиться? Я просто звоню сообщить, что пока еще не доехал до папы. Мне пришло в…

– Я в курсе, что ты не доехал до папы, – перебила она.

– Правда?

– Да. Мне позвонила твоя сестра и…

– Ох, – вздохнул он, испытав легкое смятение. Он тут же осознал, что ему следовало позвонить ей заранее. Следовало попытаться объяснить, какими дырами и подземными течениями осложнена его жизнь и почему вдруг у него прорвалось сильнейшее желание исправить по возможности все злосчастные ошибки прошлого.

– …сказала, что ты просто пустился в бега. Что они чинно ждали тебя в Бруклине с праздничным ланчем, когда ты прислал какое-то бессвязное текстовое сообщение, свидетельствующее, что ты прилетел в аэропорт Ньюарка, но оказался не в состоянии в тот же день добраться до них.

– Да, это проблема, – судорожно сглотнув, признал он. – Дело в том, что я как раз собирался… Очевидно. Серьезно собирался. В общем, да, я прилетел туда, понимаешь? Но потом…

– Где ты сейчас? – спросила она таким тихим и несчастным голосом, что ему мгновенно отчаянно захотелось обнять Клодетт, нежно прижать ее голову к своему плечу.

– Во Фримонте, – пробормотал он.

– Где?

– В Калифорнии.

Резкий вдох. Он прислушался к затаенной тишине. Это мой дом, подумал он, это шум моего дома, жизни моей жены и детей. Ему захотелось наполнить этим звучанием бутылку, заткнуть пробкой, чтобы открывать ее и принимать содержимое, как лекарство, по мере необходимости.

– Прямо из Ньюарка я пересел на рейс в Сан-Франциско.

– Но… что произошло в Нью-Йорке?

– Я прилетел туда. Я был там. И сейчас я лечу туда обратно. Прямо сейчас. Я еду в аэропорт, чтобы успеть на вечерний рейс. Празднование назначено только на завтра. У меня масса времени.

– Дэниел, что ты делаешь в Калифорнии?

– Я… – он прижал пальцы к глазам. – Я должен был… я хотел увидеть… моих детей. Моих взрослых детей. У меня появилось это внезапное… Мне хотелось попытаться наладить отношения с ними.

– Ох, – растерянно произнесла она. Это явно был не тот ответ, которого она ожидала. Безмолвная пауза. – И тебе удалось?

– Да. Я только что встречался с ними.

– Здорово, Дэниел. Чудесно. Я всегда говорила, что тебе следовало просто неожиданно заявиться к ним. Как прошла встреча?