****

Теперь совсем расслабившись, я чуть раздвигала ноги, позволяя его широкой ладони ездить между ними. Гена гладил, нажимал там, где на джинсах начиналась молния, водил пальцами туда-сюда, задевая чувствительные точки сквозь грубую ткань. И я выгибалась, с яростью засасывая его язык.

От такого орального напора он убрал руку, сплёлся с моими пальцами, а потом их сунул себе в пах.

У него не джинсы, а брюки из лёгкой ткани. Кажется Гена не носил нижнего белья…

У меня напряглись бёдра, соски стало саднить, они неприятно тёрлись об гипюр лифчика под кофтой. Никогда такого не было.

Я больше не целовалась, не смотрела на него, а щупала.

Мужской член. Он твёрдый и крупный. Я нажимала дрожащими пальцами на него, как на клавиши. Мои руки цепенели от небывалого волнения, и даже немного тряслись губы, которын несильно всасывал мой парень.

— Смелей, — словно с вызовом прошептал мне Гена.

Видала я, как с этими членами поступают, но серьёзно растерялась. Полезла искать резинку у брюк, её не было. Широкий кожаный пояс достаточно крепко прилегал к телу и был застёгнут.

Действительно ничего под курткой не надето, я коснулась живота, там волосатая дорожка.

Гена хмыкнул, дёрнулся от щекотки, и продолжил меня целовать с напором, покусывая губы.

Страсть на двоих так будоражила, что целовал он не только рот, но и всё моё лицо. И от влажности казалось, что меня вылизывают.

Я искала пальцами вход в штаны. Не было молнии, а ширинка на пуговицах, которые я спешно начала расстёгивать, в буквальном смысле – добывая член.

И вот он!

Горячий! Твёрдый! А кожа нежная.

Я его обхватила, к себе подтащила.

Гена ёкнул, распахнув глаза:

— Тихо-тихо, Вик, так нельзя.

Я в ответ простонала, обхватывая член кулаком. Грудью не вздохнуть, горло сковало, внизу, пониже живота пожар разгорелся, мне хотелось плоти внутрь себя, чтобы вот такой твёрдой, прямо со стальным стержнем, как у него…

— Сколько у тебя было парней? — задыхаясь, спросил Гена, старался заглянуть в глаза.

Что мог увидеть там? Там кроме морока влюблённости и беспробудной страсти ничего.

Щёки горели пожаром, я спрятала полыхающие уши под волосами.

Даже если бы я захотела ответить на этот вопрос, не смогла бы.

Несколько мгновений тишины, он усмехнулся:

— Понял. И ты хочешь здесь?

Такой наивный, конечно же я хочу здесь, где кругом люди, но они не увидят. Безопасно. И ничего не произойдёт. Я всё-таки опасалась чужих квартир.

А если он намекал на обстановку, то он просто не знал, что мне предлагали: на детской площадке, в отделении банкомата, в кустах парка, даже однажды в школьном туалете.

Это смотря с чем сравнивать.

— Да, — еле слышно выдохнула ответ.

Гена протянул руку, ещё больше навалившись на меня. Где-то с края дивана нащупал кнопку, и спинка стала медленно откидываться назад. Диван превращался в настоящую кровать.

Это было забавно и незабываемо – я раскладывалась вместе с диваном и заливисто смеялась.

Его рука скользнула под мою кофту, ладонь укрыла холодную грудь…

— Точно замёрзла, но я согрею, — ему тоже было весело, всё время улыбался.

Прерывистое дыхание, он возбуждён, и поцелуи его жадные. От губ к щеке, по шее. По острой ключице прошёлся кончиком языка.

А я лежала, глядя в высокий потолок… Могли подсматривать?

Тогда пусть смотрят, это будет красиво!

Я чуть оторвала спину от мягких подушек и быстро стащила кофточку.

Гена отклонился, сумасшедшими, потемневшими до беспробудной ночи, глазами смотрел на мою грудь. Медленно встал на коленях и эффектно стащил с себя свою странную куртку.

Возвышался, а я под ним лежала и, открыв рот, смотрела на мужское тело настоящего атлета.