Негатив зажег сигарету и спросил:

– Куришь?

– Нет.

– А я на зоне начал.

И они опять замолчали. От Негатива слегка, но все-таки попахивало спиртным. Денис испытывал большое желание набить морду человеку, вчера приказавшему выкинуть его в мусорный бачок.

– Ты на Ольгу-то зря глаз положил, – сказал Негатив, – это такая девка, охомутает тебя как Вадика. Глазом не успеешь моргнуть, как вместе в Москву укатите.

И опять Денис заметил в словах бандита некую странность. Негатив говорил так, как будто Ольга была для него отдельным живым существом, со своим характером и своими закидонами. Хозяину города по идее вообще не полагалось считать, будто у ресторанной шлюхи может быть характер, – не говоря уже о том, чтобы отличать характер одной от характера другой.

Веселые крики из дома сменились залихватской музыкой.

– Знаешь, откуда у меня погоняло? – спросил Негатив.

– Из-за волос?

– Да. А знаешь, где я такие волосы заработал?

Черяга помолчал.

– На зоне. Я туда в девятнадцать лет попал. Знаешь, за что?

– Да уж наверно не за пятерку по географии.

– Я спортсмен был. Боксер. Гулял как-то вечером с девушкой. Навстречу три мусорка. Сильно поддатых. Увидели Настю, все обслюнявились. Подошли, говорят – проверка паспортного режима. Ни у меня, ни у Насти паспортов нет. Мусора цап Настю и говорят: «Идем, соска, в отделение, мы тебя сейчас там оприходуем». А я? А ты, парень, иди, пока по почкам не навешали. Там и без тебя мужиков хватит.

Негатив замолчал. Потом продолжил:

– Ну, я в кулаки, а они меня втроем сапогами. Настя успела убежать. А мне предъявили хулиганское нападение на работников милиции при исполнении служебных обязанностей. Мол, подлетел к троим в пьяном виде и нагло бился почками об их сапоги. Теперь понял, почему я красных не люблю?

Черяга чуть пошевелился.

– А чего жы ты со мной разговариваешь?

– Хочу – и разговариваю. Ты братан Чижа. Слабо завтра со мной поехать?

– Куда?

– На стрелку. Ты же хотел с теми, кто братана завалил, разобраться?

Черяга помолчал.

– Не стремно с собой мента на стрелку брать? – наконец спросил он.

– Не дрейфь. Там твои коллеги будут.

– А стрельба будет?

– Да на хрен мне тебя брать на стрельбу, – с досадой сказал Негатив, – у меня что, своих солдат нет? Побазарим и разойдемся, ты мне и нужен-то, чтобы стрельбы не было, кто в московского следака шмалять будет? Ну так как – пойдешь?

– Я не так привык разбираться.

Негатив встал.

– А как? – закричал он, – как? Ты Извольскому что ли, повестку пошлешь? Да он эту повестку тебе в зад засунет. У них там не ментовка – бордель, он начальника ГУВД минет попросит сделать, тот сей момент отсосет!

Денис некоторое время молчал.

– Ну что ж, – поеду.

Негатив поднялся и исчез в растворенной двери дома.

Денис посидел немного, вглядываясь в кирпичный чертеж грота и слушая музыку из раскрытых окон. Иногда музыка умолкала, и тогда, если очень прислушаться, слышен был другой звук – у станции кто-то громко-громко кричал в матюгальник, и в вечернем воздухе до треэтажных особняков за кирпичной стеной долетало слабое: «…азворовали Россию…» «..мерть капиталистам».

Денис вздохнул и пошел к трехэтажному дому.

Внутри было по-прежнему весело. Негатив стоял на ступенях, ведущих в гостиную, окруженный целой кучкой паразитов. Со своими белыми волосами он напоминал кусок мокрого сахара, к которому сбежались муравьи. Последним в кучке стоял начальник городского УВД, полковник Зуев.

Денис прошел мимо в раскрытую дверь гостиной. И тут же услышал чей-то отчаянный вопль и звон разбитого стекла.

Посереди приемного зала, под роскошной люстрой, стоял неудачливый кандадат в губернаторы и сын генерального директора Мишенька Никишин. У ног его валялся разлетевшийся на тысячу кусков стакан. Перед ним, блестя настороженными глазами, возвышался мэр. Мэр осторожно пятился, пока не уперся задницей в праздничный стол. После этого он остановился и жалобно принялся обводить очами толпу. Он очень напоминал прикованную к скале красавицу, которая ждет, что сейчас толпу зрителей растолкает спещащий ей на помощь рыцарь. Но с рыцарями в толпе был дефицит.