Эбби вечно страдала от мигреней. Она буквально все принимала близко к сердцу, и напряжению нужно было куда-то деваться. Возможно, отчасти в этом виноват ее отец. Мигрени быстро возникали и неохотно проходили. Ко времени нашего знакомства Эбби перепробовала с десяток различных препаратов, йогу, иглоукалывание и массаж, но это не приносило ей облегчения.

Когда мы оставались одни, она приставляла мой указательный палец к своему виску. Это значило: «Обведи меня». Начиная от виска, кончиками пальцев я касался ее уха и шеи, спускался к ключицам и груди, потом рукам, запястьям, изгибу бедер, касался коленей, икр и ступней. Часто Эбби засыпала в процессе, а когда просыпалась – мигрени уже не было.

Я повел пальцем по телу жены.

– Номер один.

Эбби сглотнула.

– Покататься на старой карусели.

– Два.

Она говорила с закрытыми глазами.

– Сделать «мертвую петлю» на старом самолете.

Пожелания были напечатаны без определенного порядка. Когда репортер чего-то не понимал, он переспрашивал и Эбби объясняла. Он опубликовал все так, как она сказала, а для пущей ясности снабдил статью авторскими отступлениями.

– Мне нравится, как ты это говоришь. Повтори еще разок.

Эбби облизнула губы. Язык у нее был белый как мел. Она с трудом выговаривала «м».

– «Мертвая петля».

– Дальше.

– Пить вино на пляже.

– Мы еще и полпути не прошли.

Она опустила голову мне на грудь и глубоко вздохнула.

– Номер четыре, – подсказал я. Эбби помедлила.

– Забыла.

Приятно сознавать, что жена еще не утратила чувство юмора.

– Сомневаюсь, – усмехнулся я.

Она тихонько засмеялась. Я потряс перед ней газетой.

– Я жду.

Она изогнула бровь.

– Искупаться нагишом.

– Номер пять.

Жилка у нее на правом виске была синей и набухшей. Голова у Эбби раскалывалась. Она прижала ладонь ко лбу.

– От одного до десяти? – спросил я.

– Да.

Это значило, что боль нестерпимая. Я открыл аптечку. Речные гиды называют такие аптечки «выдрами». Эти штуки водонепроницаемые, они держатся на плаву, и их трудно повредить. Можно запаковать в нее бабушкин фарфоровый сервиз, сбросить коробку с Ниагарского водопада, а потом выловить и отобедать на целехоньких тарелках. Я нашел то, что нужно, снял со шприца предохранительный колпачок, выдавил воздух и сделал Эбби инъекцию дексаметазона. Она даже не вздрогнула. За четыре года я наловчился делать жене уколы лучше, чем медсестры.

Прошло несколько минут. Эбби медленно произнесла:

– Плавать с дельфинами.

– Продолжай. Ты молодец.

– Где мы? – неожиданно задала вопрос Эбби.

– Номер семь.

– Позировать художнику. – Она хихикнула.

– Восемь.

Эбби говорила, не глядя в список.

– Танцевать с мужем.

– Еще два.

– Смеяться до упаду.

– И последний? – Я изобразил в воздухе пальцами барабанную дробь.

– Проплыть по реке… от самого Мониака.

Она сдвинула мне шляпу на затылок. Эта фетровая штуковина называлась «Банджо Паттерсон» и была сделана в Австралии. Я купил ее лет восемь назад в надежде на то, что она сделает меня похожим на Индиану Джонса. Теперь шляпа выцвела, поля деформировались, а в том месте, где я брался за тулью, мои пальцы протерли дыру. Мне хотелось выглядеть мужественно и неотразимо, а в зеркале отражался типичный деревенщина.

– Ты ведь не собираешься и дальше носить эту дурацкую шляпу?

– Да я потратил целых пять лет, чтобы ее разносить!

Эбби засмеялась.

– Спору нет, она разносилась.

Список желаний многое говорит о человеке, который его составил. Если он был искренен, это прямой путь к его сердцу.

Со шляпами то же самое.

Многие считали, что этот брак заключен на небесах. А остальные молча завидовали.