– Устали? – раздалось позади, заставляя обернуться. Мое начальство медленно спускалось по ступенькам. Вот чего ему о перспективах деревообрабатывающего комбината не разговаривалось?

– Нет, бодра и полна сил, – Довлатов остановился рядом, тоже подкуривая сигарету.

– После праздников можете взять три выходных, если не будет срочных вопросов, то продлите до пяти, – день открытий просто. Почти отпуск. И сам предложил. Каким богам принести священное подношение и вознести благодарность?

– Спасибо, – произнесла, в удивлении, приподняв бровь.

– Думаю,– он бросил взгляд на наручные часы, – уже можем вернуться попрощаться с Андреем и ехать отсыпаться в гостиницу. Завтра что по плану?

– С утра встреча с Мацуевым, очень просил. В обед открытие какого-то комплекса у Голицина, приглашает. А также четыре приглашения на саму Новогоднюю ночь, в том числе и от собственника гостиницы.

– Что там у Мацуева? И среди приглашений есть те, которые не стоит игнорировать?

– Рината теснят, предполагает залоговое рейдерство, хочет заручиться поддержкой и совета. По поводу приглашений важных нет, так шелупонь.

– Ринату добро дай. Новогоднюю ночь я буду в гостинице, а вы можете развлекаться, как вашей душе будет угодно.

– Я попала на какую-то акцию? Что за грандиозная раздача пряников, Захар Александрович? Свободная Новогодняя ночь, почти пять дней выходных. Что я пропустила? – не скрывая улыбку, затушила сигарету.

– Скажем так, разговор с Шауловым меня навел на мысль, что такие золотые кадры, как вы Алена Витальевна, надо ценить.

– От него опять помощник ушел?

– Ага, и снова в больничку.

– Что на этот раз?

– Чебурахнулся с самоката, – я не в силах сдержать смех, начала хохотать, краем глаза замечая, как дрогнули губы Довлатова и он расплылся в улыбке.

Странный вечер, наполненный множеством пробирающих меня моментов, проникающих под кожу, мелочей, бьющих картечью по моей броне.

Прибыв в гостиницу, мы расходимся по своим номерам и я, сбросив с себя вещи, иду в душ, стоя под струями воды, пытаюсь привести свое расшатанное эмоциональное состояние в режим нормы, выходит плохо, разум продолжает крутить кадры с Довлатовым, как на повторе, игнорируя все мои попытки, сменить жанр. Невыносимая, вечная, изматывающая борьба с собственным сердцем.

Выйдя из душа, обнаружила пропущенный звонок от Терентьева. Перезвонила. Влад поднял трубку уже на третьем гудке.

– Вещай.

– Зам Тамарина звонил, Лев Игоревич, назначил встречу четвертого числа.

– Отлично. Еще какие-то новости есть?

– Пока нет, все застыло, после праздников, видимо, начнется п*здопляска.

– Ты только сам не расслабляйся и другим там не давай, Нечаев, конечно, сказочный долбо*б, но далеко не дурак, может подложить свинью там, где не ждешь, надеясь на то, что в праздничные дни у всех мозг в оливье превращается.

– Есть не расслабляться, Алена Витальевна, – отчеканил Влад и тут же рассмеялся.

– Оливье Влад? Уже?

– Нет. Просто пошутил, – что за вечер неуемного юмора? Их стендаперы покусали или это воздушно-капельным передается?

– Держи в курсе.

– Конечно.

Закончив разговор, отложила телефон и залезла в постель.

Утро не принесло желаемого облегчения, мозг продолжал насиловать мой разум, и бодрый, выспавшийся Довлатов вызывал подобие раздражения, за которое я и ухватилась всеми фибрами души. Ухватилась в надежде, что это поможет мне продержаться до конца этой командировки и не скатиться в плаксиво-бабское настроение, в котором из развлечений, сопли, слезы, и бутылка крепленого, а уровень «жалелки» себя несчастной, выкручен на максимум.