– Конечно, вы правы, – ответил Джек. – Но я стараюсь быть осторожным.

– Как я понимаю, ты живешь где-то неподалеку?

Мужчина по-прежнему смотрел на него, бросая короткие взгляды на дорогу, а Джек лихорадочно рылся в памяти, вспоминая название какого-нибудь города, который остался позади.

– В Пальмире. Я из Пальмиры.

Коммивояжер кивнул.

– Приятный городок. – Он наконец-то повернулся лицом к дороге, и Джек чуть расслабился, привалившись к удобной плюшевой спинке. А потом мужчина наконец-то спросил:

– Надеюсь, ты не удрал из дому? – И подошло время Истории.

Джек рассказывал ее так часто, изменяя только названия городов по мере продвижения на запад, что она уже сама монологом слетала с языка.

– Нет, сэр. Мне просто надо попасть в Оутли, чтобы какое-то время пожить у тети Элен. Элен Воэн. Она сестра моей мамы. Учительница. Видите ли, прошлой зимой умер мой папа, и жить нам стало тяжелее… а две недели назад у мамы усилился кашель, и она едва могла подняться по лестнице, и доктор сказал, что ей хорошо бы какое-то время провести в постели, вот она и спросила сестру, не возьмет ли она меня к себе. Она учительница и все такое, так что в Оутли я смогу ходить в школу. Тетя Элен никому не позволит бездельничать, будьте уверены.

– Ты хочешь сказать, что твоя мать разрешила тебе добираться из Пальмиры в Оутли на попутках? – спросил мужчина.

– Нет, конечно же, нет… она бы никогда этого не сделала. Нет, она дала мне деньги на автобус, но я решил их сэкономить. У нас дома давно уже не так много денег, да и у тети Элен с ними напряженка. Моя мама разозлилась бы, узнав, что я голосую на дороге. Но мне кажется, это пустая трата денег. Я считаю, что пять баксов – это пять баксов, так чего отдавать их водителю автобуса?

Мужчина искоса глянул на него.

– И как долго ты собираешься пробыть в Оутли?

– Трудно сказать. Я надеюсь, мама скоро поправится.

– Только обратно не добирайся на попутках, хорошо?

– У нас больше нет машины, – ответил Джек, расширяя Историю. Ему это нравилось. – Можете поверить? Они пришли глубокой ночью и забрали ее. Жалкие трусы. Знали, что все будут крепко спать. Пришли глубокой ночью и забрали машину прямо из гаража. Мистер, я бы дрался за нашу машину, и тогда мама отвезла бы меня к тете. А теперь, когда маме надо к доктору, ей приходится спускаться вниз по холму и идти еще примерно пять кварталов до автобусной остановки. Как они могли это сделать? Просто пришли и украли нашу машину! Как только у нас появилась бы такая возможность, мы бы снова начали выплаты. Я хочу сказать, разве это не воровство?

– Случись такое со мной, я бы сказал, что воровство, – кивнул мужчина. – Что ж, я надеюсь, твоя мать быстро поправится.

– Мы оба на это надеемся, – искренне ответил Джек.

Разговор продолжался в том же духе, пока на щитах-указателях не начала мелькать информация о съезде в Оутли. Коммивояжер свернул на резервную полосу сразу за съездом, улыбнулся Джеку.

– Удачи тебе, малыш.

Джек кивнул и открыл дверцу.

– Надеюсь, тебе не придется провести в Оутли много времени.

Джек вопросительно посмотрел на него.

– Ты же знаешь, что это за место?

– Немного. Не так чтобы очень.

– Настоящая дыра. Из тех, где едят то, что раздавят на дороге. Гориллавилл. Ешь пиво, потом пьешь стакан. Что-то вроде этого.

– Спасибо за предупреждение. – Джек вылез из машины. Коммивояжер помахал рукой, и «фарлайн» уехал, быстро превратившись в темную точку, мчащуюся к низкому оранжевому солнцу.

Примерно милю или чуть дольше дорога тянулась по скучной равнине. Далеко впереди Джек видел маленькие щитовые двухэтажные дома, притулившиеся на краю полей, бурых и пустых, и дома эти не выглядели фермерскими. Унылые и редкие, они смотрели на пустынные поля, застыв в серой неподвижной тишине, нарушаемой только далеким гулом, который доносился с автострады 90. Не мычали коровы, не ржали лошади – Джек не видел ни животных, ни сельскохозяйственной техники. Около одного из домов стояло несколько старых ржавых автомобилей. В этих домах могли жить только люди, которые настолько не терпели себе подобных, что даже Оутли казался им излишне густонаселенным городом. Пустующие поля служили им рвом, отгораживавшим их щитовые облупившиеся замки.