– Бла-бла-бла, – поморщился Гейдж, подумав, не испепелят ли его боги за насмешку над призраком. – Может, просто скажешь, как использовать камень, чтобы покончить со всем этим, и каждый пойдет своей дрогой?

Энн Хоукинс склонила голову набок, и – будь он проклят – на ее лице промелькнуло материнское выражение.

– Гнев тоже оружие, если его правильно использовать. Он сделал все, что мог, дал тебе все, что нужно. Ты должен лишь увидеть, поверить в себя и взять. Я плакала о тебе, малыш.

– Ценю, но слезы не принесли мне пользы.

– Ее слезы принесут – когда придут. Ты не один. Никогда не был один. Из крови и огня вышли свет и тьма. С помощью крови и огня кто-то из них победит. Ключ к предвидению, к правильным ответам уже у тебя в руке. Поверни его и смотри.

Она исчезла, а Гейдж еще долго стоял, размышляя. Типично для женщин. Вечно все усложняют. Раздраженный, он перешел через мост и поднялся по дорожке к дому.

Голубки были уже на кухне, и он упустил шанс в тишине и одиночестве выпить чашку кофе. Обнявшись, они целовались прямо перед кофеваркой.

– Кончай, – Гейдж толкнул Фокса плечом, расчищая себе дорогу к кофе.

– Еще не выпил свою первую чашку. – Фокс еще раз прижал к себе Лейлу, потом взял уже открытую банку колы. – Поэтому злой.

– Хотите, приготовлю завтрак? – предложила Лейла. – У нас еще есть время до отъезда.

– Ты сама доброта, – проворчал Гейдж, достал из буфета коробку хлопьев, зачерпнул горсть. – И так сойдет. – Прищурившись, он смотрел, как Фокс разворачивает газету. – Эй, я первый – я ее принес.

– Просто проверяю результаты матчей, мистер Злюка. А «Поп-тартс»[3] тут водится?

– Господи, как трогательно.

– Послушай, ты ешь сухой завтрак прямо из коробки. Вот чашка и чайник.

Нахмурившись, Гейдж посмотрел на свою руку. Точно. Кофе прогнал раздражительность, и Гейдж с непринужденной улыбкой повернулся к Лейле.

– Доброе утро, Лейла. Ты что-то говорила насчет завтрака?

Она рассмеялась.

– Доброе утро, Гейдж. Наверное, это была минутная слабость. Но, поскольку настроение у меня хорошее, я отпираться не буду.

– Отлично. Спасибо. А пока ты готовишь, я расскажу, с кем встретился на утренней прогулке.

Лейла замерла, сжав пальцами ручку холодильника.

– Он вернулся?

– Не он. Она. Хотя формально призрак – это «он». Я особенно не задумывался.

– Энн Хоукинс. – Фокс отложил газету. – Что она сказала?

Гейдж налил себе еще кофе и рассказал о встрече.

– Теперь все, так или иначе, ее видели, кроме Сибил. – Лейла поставила тарелку с французскими тостами на стойку.

– Точно, и готов поспорить, что это выводит ее из себя. То есть Сибил, – уточнил Гейдж, подцепив вилкой два ломтика.

– Кровь и огонь. Было много и того и другого – в реальности и в снах. Именно они воссоединили осколки гелиотропа. Благодаря Сибил, – напомнил Фокс. – Может, она что-нибудь придумает и на этот раз.

– Я расскажу ей, когда она приедет днем.

– Чем раньше, тем лучше. – Фокс щедро полил свою горку французских тостов сиропом. – По дороге в контору мы с Лейлой будем проезжать мимо дома.

– Сибил все равно захочет, чтобы я рассказал ей сам.

– И все же. – Фокс попробовал тост и улыбнулся Лейле. – Потрясающе.

– Но не «Поп-тартс».

– Лучше. Ты уверена, что мне не нужно идти с тобой в банк? Зная тебя, я не сомневаюсь, что все бумаги в порядке, но…

– Я прекрасно справлюсь сама. У тебя сегодня напряженный день. Кроме того, с двумя моими инвесторами ссуда не будет слишком велика. Скорее, маленькая и эффективная.

Любопытный переход от призраков к процентным ставкам, подумал Гейдж. Он перестал прислушиваться и развернул газету, которую стянул у Фокса. Затем уловил несколько фраз.